и бензина. Запах табака исходил от свитера Германа, который я вытащила из шкафа ночью, да так и забыла убрать. Бензина – от Кеши. Хотя, может быть, это мне всего лишь казалось. Вряд ли от парня в таких носках может вонять бензином.
– Я не буду, – убрала свой бокал, когда Кеша потянулся, чтобы налить вино. – Не хочу. Лучше сок мне налей.
Он покорно выполнил просьбу. Подогретая в духовке пицца вызывала у меня отвращение, мысли были только о том, что должно произойти дальше. Как и обещала, включила кино – старый боевик. Но ни Кеша, ни я на экран не смотрели.
Поджав пальцы на ногах, я-таки подцепила вилкой кусок помидора. За ним потянулся расплавленный сыр. Глаза Кеши вспыхнули плотоядным блеском. Дразня, вытерла сок с губы и, словно случайно, облизнула пальцы. Кеша сделал большой глоток из бокала.
– Дома, и правда, лучше, – в его голосе появились низкие гортанные нотки.
Не сводя с меня взгляда, он осушил бокал до дна и налил снова.
Я посмотрела на плазму. Героиня была чем-то похожа на меня: высокая худая блондинка с голубыми глазами. Только герой Кешу не напоминал от слова «совсем». Крепкий, поджарый, с волосами цвета воронова крыла и чёрными глазами, он был воплощением совсем другого мужчины.
Встав, убрала со стола мусор. Почувствовала, что Кеша тоже поднялся, и стала напряжённо ждать.
Долго делать этого не пришлось: почти сразу на бёдра мне опустились руки.
– Ты ведь не просто так меня позвала, Вероника, – влажно и горячо просипел он, тыкаясь мне в ухо.
Было щекотно. Хотелось вывернуться и попросить его перестать. Я стояла каменным изваянием, мысленно считая от десяти до одного. Кеша влажными поцелуями добрался от шеи до позвонка в основании, ладонями под кофту. Пальцы у него были цепкие и прохладные.
– Ты с каждым днём всё вкуснее, – прикусил кожу. Тут же несколько раз поцеловал. – Сегодня ты приснилась мне. Ты раздевалась для меня, Вероника. Только для меня…
Он говорил и говорил, а меня всё сильнее мутило. То ли от слюнявых поцелуев, то ли от его рук, то ли от меня самой. Ведь дело было не в Кеше, а во мне.
Руки его оказались на животе, пуговицы блузки легко поддались пальцам. Я не сопротивлялась, когда он, расстегнув все пуговицы: от нижней до верхней – снял её с меня. Отошёл, повесил на спинку стула. Я глянула на Кешу через плечо. Он тяжело дышал, джинсы бугрились.
У меня вырвался выдох. Губы пересохли, язык лип к нёбу. От пожирающего взгляда жарко не было, наоборот, холодно и мерзко. Стоя в джинсах и лифчике, я чувствовала себя неуютно. И от присутствия рядом Кеши тоже было неуютно. Но думать об этом было нельзя.
Запустила пальцы за петельку на джинсах. Дотронулась до пуговички. Кеша тут же проследил за моей рукой. Вскинул голову.
– Выглядит как приглашение, – кривая, странная усмешка. За пару шагов он подошёл и крепко взял мою кисть. – Женщина не должна приглашать, Ника, – произнёс, глядя в глаза. – Это мужчина должен брать.
