А если мама позвонит, а если сестра, ну почему ты свалился на мою голову, почему!?
Он кидает мне на кровать что – то черное, и я вижу красивый, сверкающий телефон Почти такой же у Кати, только новее. Мой новее. Я видела такой в рекламе, но даже не думала никогда, что у меня может появиться такой же. Наверное, потому что мне это не нужно.
– Это не мой.
– Аванс считай. Выйдешь на работу вместе с Катей. Будешь обслуживать мужиков, заработаешь деньжат, будешь хорошо себя вести – квартиру потом куплю тебе. Кате только не говори, обидится, – усмехается эта сволочь. А я не понимаю, чего он ко мне привязался.
– Щедро. А помимо мужиков, тебя я тоже обслуживать буду должна?
Почему то были мысли, что он не захочет меня никому отдавать, сам пользоваться будет. Странное чувство разочарования буквально изнутри раздирает. Я его ненавижу, но лучше ненавидеть одного, чем всех.
– Разумеется. Меня в первую очередь. Тебе же надо учиться. Пока, если уж честно, ты откровенное бревно.
– Еще никогда мне не говорили ничего приятнее. А если откажусь, убьешь? Снова изнасилуешь.
– А чего тебе отказываться? Живешь ты откровенно дерьмово, денег даже на нормальную обувь нет. А я тебе реальную возможность предлагаю.
– Возможность сделать карьеру шлюхи через твою постель. Это прям перспективно. Это прям то, о чем мечтают все юные девушки. Жаль, меня как Катю отчим не насиловал, только бил.
– Не понял.
– У меня нет тяги к самоуничтожению. Я жить хочу. Нормально. Желательно подальше от тебя. Если планируешь грохнуть, то лучше сделать это сейчас, потому что шлюхой я не стану. Лучше в дырявых кроссах ходить, если честно, уж лучше сдохнуть! – последние слова буквально кричу ему в лицо!
Он поднимается со стула, я к стене жмусь.
– А чего ты трясешься, ты же больно смелая…
– Ты же псих, не знаю, чего тебе в голову взбредет. То ты насилуешь, то лечиться везешь.
– Мое предложение останется в силе, допустим месяц. Как раз в себя придешь, в свою конуру вернёшься. После этого мне твоя судьба станет неинтересна, понимаешь?
Никогда я не желала, чтобы время шло быстрее.
– Это будет лучшим от тебя подарком.
– Дура. Я тебе жить нормально предлагаю, а ты гордость включила.
– Дело не в гордости. Просто у меня другие планы в жизни.
Он вглядывается в мое лицо, но все равно усмехается.
– Твой счет за проживание в этой палате – двадцать тысяч рублей, – он подходит близко, расстёгивает пряжку ремня. – Можешь сама в кассу заплатить или отсосать мне прямо сейчас.
– Я сама деньги отнесу. Сама, – прижимаюсь к стенке, смотрю ему в глаза, стараясь не видеть того, как он держит в руке налитый кровью член. Как водит по нему рукой. Словно змея успокаивая. Хотя мне и смотреть не надо. Его форма, вид, каждая вена словно во мне отпечаталась с той ночи, когда он толкал эту хреновину мне в рот, заставляя давиться и хвалил, если получалось.
