не бывало. Сама подойдет. Хорошая подруга, которая только на второй день болезни вспомнила о существовании Мышкиной. Хорошо, что я от всех своих друзей избавился. Пусть не кардинально. Но никто из них не додумается меня предать. – Захарушка? Подвезешь?
Я выпускаю дым и голову поворачиваю.
Катя конечно высший класс соска. Чернявая, губастая, сиськи пока торчком. На лице еще нет следов поношенности, хотя натягивают ее регулярно. Она смотрит весьма недвусмысленно, но на мой член ей дорога закрыта.
Во-первых, потому что дважды я телок не трахаю, (Соня дебильное исключение) а во— вторых, я ненавижу, когда мне пиздят.
А Катя делает это с завидной регулярностью. Чего только стоит история с «подружкой», которая сильно хотела заработать денег, но стеснялась сказать.
– Подвезу, – киваю на своего зверя и иду к машине. Она за мной семенит. Каблуками по мозгам цокает. И так башка болит, а тут она.
– Так здорово, что ты о девочках своих заботишься. А Сонька она потом все поймет. Просто гордость включает не вовремя, не понимает счастья такого.
– Быть шлюхой то еще счастье, – открываю дверь и сажусь, она на пассажирское прыгает. Чулки из-под короткой юбки торчат. Помада алая. Все, что нужно, чтобы член встал. Только вот меня другие желания одолевают. И стоит ей дверь тяжелую захлопнуть, а мне отъехать на проезжую часть, как я беру копну черных волос и с силой бью Катю о приборную панель.
– Деньги, сука, где?
– Захар, – гнусавит она, за лицо руками хватаясь. Я ей салфетки кидаю. – Какие деньги?
– Ты в комнату к Соньке два раза заходила, перед тем как я ее забрал. Деньги у нее в сумке были.
– Я не понимаю. Я не заходила, правда… Я бы сама тогда скорую вызвала.
Пиздец. Страх потеряла совсем. Неужели я таким тюфяком выгляжу.
Вжимаю педаль газа в пол и и снова за волосы ее хватаю, руля одной рукой.
– Ты меня сейчас лучше не зли, шалава. Мне сегодня парни Ахмедовские звонили. Корпоратив намечается у них. Девочку просят. Гибкую, да послушную. Хочешь съездить? Их там человек двадцать будет. Они любят блюдами со стола делиться.
Катя глаза распахивает. Не хочет. Знает, что оттуда мало кто на своих двоих уходит.
– Так может она сама спрятала….
– Кать, ты меня расстраиваешь. А вроде умной казалась. Тебе платят мало? Или ебут мало?
– А почему ты меня не ебешь? – кричит она вдруг. – Я между прочим ради тебя пришла работать в клуб. Ради тебя! А ты на эту моль теперь пялишься. Заботишься! Только вот не нужен ей ты, понимаешь? Такие, как она, будут работать до седьмого пота, чтобы какого-нибудь урода диванного содержать и спиногрызам его жопу подтирать.
И снова рука на волосы, и нос в смятку. Заебала.
Торможу на обочине.
– Жаль, в таком виде ты вряд ли к Ахмедовским поедешь. Деньги, чтобы вернула завтра Матвею. У меня с крысами разговор короткий. Пошла….
– Захар, – воет она, а я кнопкой дверь открываю и рукой ее на землю скидываю… Смотреть тошно, как она
