делали это с ним постоянно, и приложил к коже холодный стетоскоп. Одновременно с этим его горячие пальцы нащупали на моём уцелевшем запястье пульс.
Доктор послушал удары сердца и повесил за провода обратно на шею прибор, а мою сорочку вернул на место.
– Хм… Ничего необычного нет. Но наркоз мог повлиять на сердце, конечно… Дадим вам что-нибудь и для него.
– Нет таких таблеток, доктор, – грустно улыбнулась я как-то даже вымученно и страдальчески.
Даже смешно, насколько мужчины не понимают женщин. Я же не о физической боли говорила, а он начал с упоением искать шумы в сердце…
– Почему?
– Потому что я не про физическую боль говорю, – вздохнула и отвернулась к окну. – На неё мне плевать.
Старков опустил на место мою сорочку, спустив её обратно по бёдрам, и я вздохнула свободнее. В одежде с чужим мужчиной, пусть он и твой лечащий врач, говорить всё-таки проще. Хотя, если честно, я уже хотела, чтобы он ушёл. Хочется увидеть маму и папу, а чужие меня сейчас лишь раздражают…
– Прислушиваться к организму всё равно надо, – сказал он. – Мы ориентируемся не только на результаты исследований, но и на ваши ответы.
– Вы врач, – равнодушно ответила я. – Вы и ищите эти ответы.
Старков снова окинул меня не самым добрым взглядом.
И нечего так смотреть на меня… Я к нему в подопечные не набивалась.
– Как сейчас чувствуете себя?
– Дерьмово! – заявила я. – Как я могу себя, по-вашему, чувствовать?
– Лада, – вздохнул он. Мои глаза снова встретились с его карими. – Я понимаю, что вы переживаете не самый лучший период в своей жизни, но не стоит из-за этого срываться на других. Такие слова… Для молодой девочки очень некрасиво.
Я поджала губы. Моралист ещё… Совсем как папа.
Впрочем, немного стыдно мне стало, хотя я думала, что в моей груди может теперь жить только боль.
– Вы не понимаете, что я пережила, – ответила я, стараясь не смотреть в его сторону и снова глотая слёзы, которые уже не могла сдерживать.
– Ошибаешься, – вдруг ответил совсем другим тоном врач. Словно перешёл на более личное общение… – Не ты одна такое испытала. Нас много.
Я осторожно глянула на него.
Неужели этот большой, уверенный в себе и, что там скрывать, красивый мужчина терял ребёнка? Но спрашивать о таком не принято. Да и не факт, что если он всё же мне расскажет, то мне станет легче…
Я мало что замечала в последние дни, но этот человек каким-то волшебным образом обратил на себя моё внимание. Я даже невольно отметила про себя, что внешность у него довольно интересная. Во мне будто боролись равнодушие и боль с жаждой жизни.
– Где мой телефон? – спросила я. – Хочу позвонить папе…
Старков молча протянул мне его, взяв с тумбочки. Во время осмотра он убрал его в сторону, и теперь, в гипсе, мне было не дотянуться самой.
– Лечитесь, – сказал он мне. – Я зайду завтра
