я, почувствовав в висках болезненную пульсацию.
– Потому что иногда эмоции застилают здравый смысл. Я, как никто другой, тебя понимаю, у меня, знаешь ли, тоже в жизни были огорчения.
– Я не хочу ничего о ней знать, я ее ненавижу, понимаешь?! – я попытался убедить друга, хотя, порой сам в себе сомневался. Рита была чем-то вроде наваждения, от которого не убежать и не скрыться. Проклятье на мою голову.
– Поэтому приехал сюда? Знаешь, что я тебе скажу? – Антон положил руку мне на плечо и взглянул, словно важный профессор, который множество лет изучает философию человека, и просто гуру в человеческих судьбах.
– И что же?
– Ты просто трусишь, как и я когда-то. А еще я кое-что успел узнать о твоей Рите.
– Ну и?
– Она работает официанткой в «ДаВинчи».
– Откуда ты… – я запнулся. Пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не выдать поток скопившихся на языке эмоций. Зачем он озвучил мне эту информацию, зачем разрушает толстую стену, выстраиваемую на протяжении трех лет?..
– Случайно, но ты можешь задать ей свое «почему» в лицо, а не искать обходные пути. Вдруг на этот раз она тебе расскажет правду. Я почему-то уверен, ей есть что сказать.
Глава 04 – Витя
К зачету по международному праву я особо не готовился, вернее, не было желания готовиться. Вернулся домой, лег на кровать и никак успокоиться не мог, все прокручивал в голове слова Антона и название ресторана, где Рита работала. Что она вообще в официантках забыла? Хотела ведь поступить в солидный вуз, где за прогулы точно благоволить не будут. Да и баллы у нее, помнится, были высокие.
Я-то даже документы туда подавать не стал, куда уж после выпускного. Вообще чудом поступил в универ, за что спасибо отцу. Хотя первая сессия для меня была тем еще адом: семестр, считай, почти не учился, на парах не появлялся, преподаватели «н» наставили столько, до конца жизни отрабатывай. Но мозгов хватило сдать все худо-бедно, закрыть пропуски. Тогда я очень намучился.
А сегодня повезло. Преподавательница по международному праву была женщиной в возрасте: короткая стрижка под мальчика, большие голубые глаза, губы подведенные бордовой помадой. Она всегда ходила в обуви на маленькой шпильке, а длинная юбка волочилась по полу. Наталья Григорьевна была строгой, но в целом флегматичной: ее не интересовала успеваемость студентов, усвоение ими информации. Основная задача – дать материал. Наши даже думали скинуться, чтобы закрыть по-быстрому зачет, но потом стали спорить: кто и сколько готов дать, но ни к чему не пришли, и в итоге решено было сдавать самостоятельно.
Зашел я в большую светлую аудиторию вместе с группой, уселся, как обычно, на галерке. Мне, в принципе, не нравился ни предмет Григорьевны, ни то, как она его вела. Иногда мы с ребятами лишь создавали видимость, что учимся, на деле же играли под столом в карты или зависали в телефонах. Обычное дело для разгильдяев, коим меня считали многие педагоги в универе.
Первых
