города. Позже я отдельно остановлюсь на вкладе урбанистики в историю и рассмотрю исследования проблемы города, которые исходят из исторических предпосылок, но поскольку этот вопрос имеет огромное значение, будет полезно обсудить некоторые соображения уже сейчас.
Эти соображения касаются теории устойчивостей Поэта и Лаведана – теории, которую я излагал на предыдущих страницах. Мы увидим, что теория устойчивостей отчасти связана с выдвинутой мною в самом начале идеей города как изделия. В связи с этими гипотезами стоит вспомнить следующий тезис: различие между прошлым и будущим, с точки зрения теории познания, состоит именно в том, что прошлое отчасти переживается прямо сейчас, и именно в этом, с точки зрения урбанистики, может заключаться смысл устойчивостей. Это прошлое, которое мы переживаем до сих пор.
Теория Поэта пока выглядит недостаточно ясной. Я еще раз попытаюсь в двух словах передать ее суть. Хотя эта теория базируется на множестве гипотез, в том числе на экономических, связанных с эволюцией города, в сущности это историческая теория, ядром которой является феномен устойчивостей. Устойчивости проявляются не только в памятниках, физических знаках прошлого, но и в постоянных признаках схем и планов. Это и есть самое важное открытие Поэта: города сохраняют свои оси развития и основные черты своего плана, направление и смысл их роста определяют предыдущие, порой очень древние факты. Иногда эти факты продолжают существовать и сохраняются как есть, иногда они исчезают; тогда сохраняется устойчивость формы, физических знаков, локуса. Самые значимые устойчивости формируют улицы и план города; план трансформируется с ростом города, приобретает новые черты, нередко искажается, но сущность его остается неизменной. Это самая ценная часть теории Поэта, она рождается из изучения истории, хотя мы не можем назвать ее исключительно исторической теорией.
На первый взгляд может показаться, что устойчивости вбирают в себя всю историю фактов городской среды, но на самом деле это не так, поскольку в городе сохраняется не все, а то, что сохраняется, порой претерпевает такие разнообразные вариации, что не всегда представляется возможным провести сравнение. В этом смысле метод устойчивостей, чтобы объяснить факт городской среды, вынужден рассматривать его в отрыве от изменяющих его современных вмешательств. В сущности это изолирующий метод. Получается, что исторический метод не только определяет устойчивости, но и сам по себе складывается исключительно на основании устойчивостей, потому что только в них проявляется то, каким город был раньше, со всеми признаками, отличающими его прошлое от будущего. Поэтому устойчивости по отношению к современному состоянию городов могут играть роль изолирующих фактов, искажающих реальную картину. Они позволяют описать систему только в форме прошлого, которое мы переживаем до сих пор.
Здесь в проблеме устойчивостей выделяются два аспекта; с одной стороны, устойчивости могут рассматриваться как патологические
