То есть ответ можно сформулировать следующим образом: описание функции легко проверить, это просто инструмент, как и все исследования городской морфологии; кроме того, при отсутствии между genre de vie [образом жизни] и структурой города какого-либо переходного элемента, который искали приверженцы наивного функционализма, этот подход представляется одним из элементов анализа, имеющим такое же право на существование, как и многие другие.
Из этих исследований мы можем позаимствовать восприятие города как целостности и признание возможности приблизиться к пониманию этой целостности через изучение ее различных проявлений, ее поведения.
Говоря о подходе Трикара, я пытался подчеркнуть важность исследования города с точки зрения социального содержания: изучение социального содержания позволяет выявить значимость конкретной эволюции города. Я отмечал достижения этого исследования в области городской топографии – изучения формирования границ и значимости городской территории как базового элемента города; позже мы рассмотрим работу Трикара с точки зрения экономических теорий.
В связи с исследованиями Лаведана можно было бы поставить следующий вопрос: является ли структура в трактовке Лаведана материальной, состоящей из улиц, памятников и т. д., и как ее можно связать с предметом моего исследования? Структура, как ее понимает Лаведан, сближается с рассматриваемой здесь структурой фактов городской среды, поскольку она использует разработанное Поэтом понятие устойчивости плана и порождающих сил плана. Также не следует забывать, что порождающие силы имеют материальную и умственную природу; их нельзя классифицировать по функциям. И поскольку каждая функция раскрывается и измеряется через форму, которая, в свою очередь, представляет собой возможность существования факта городской среды, мы можем утверждать, что в любом случае форма как элемент городской среды доступна для измерения и изучения; и если эта форма является возможной, значит, можно представить, что определенный факт городской среды сохраняется в ней, и, может быть, как мы еще увидим, именно то, что сохраняется после всех трансформаций, и составляет факт городской среды как таковой.
Отрицательные стороны классификаций, предложенных наивным функционализмом, мы уже обсуждали; можно повторить, что они могут оказаться приемлемыми в некоторых случаях, если не выходят за пределы конкретных практических вопросов, применительно к которым мы их используем. Классификации такого типа исходят из предпосылки, что все факты городской среды создаются ради определенной постоянной функции и что сама их структура совпадает с функцией, которую они выполняют в определенный момент.
Мы же утверждаем, что город – это то, что сохраняется, несмотря на все трансформации, а выполняемые им функции, простые или множественные, являются всего лишь элементами его структуры. Таким образом, мы принимаем понятие функции только в значении сложного отношения между многими разновидностями фактов, отвергая
