зернышко, сдвинули бы гору». Веры в себя, понимаешь?
– Хватит шептаться, – снова ожила толпа. – Говори громче, что там с путями Христовыми?
Босоногий святой поднял обе руки, жестом этим собираясь навести тишину на площади, но камзол его задрался, обнажив неприкрытые чресла проповедника. Дамы, закатив глаза, отворотили взоры (кроме вдовы генерала), а мужская половина чинного собрания разразилась диким гоготом, отчего вечно сонные городские вороны подпрыгнули на своих чердаках и распахнули черные глазищи, удивленно дергая из стороны в сторону смолянистыми клювами.
Лука, осознав свою ошибку, быстро опустил руки и стал терпеливо дожидаться окончания этого полубезумного веселья, причиной которому послужил сам. Через некоторое время последние смешки умолкли, и он, гордо задрав подбородок, продекламировал:
– Христов путь, как я уже твержу битый час, да видимо, нет среди вас, тупоголовых, хотя бы одного смышленого, есть раскрытие лотоса Анахаты. Двенадцать лепестков начинают «освещать» двенадцать секторов окружающего душу пространства, она (душа) становится маяком для других, имея при этом возможность выбора для себя двенадцати подсвеченных путей. Если ваше «солнце» засияло, об этом узнает вся Вселенная.
– Какое солнце? – выпучив глаза от непонимания, пробормотал бургомистр и в полном бессилии опустился на ступени помоста, стянув с головы велюровую шляпу, украшенную голубиным пером.
– Тьфу ты, – в отчаянии, что абсолютно не соответствовало человеку, наделенному многочисленными регалиями, указанными в афише, плюнул Лука и попал аккурат на лысину городского главы. Тот, оскорбленный до глубины души столь беспардонным отношением святого, поднялся и молча растворился среди сограждан.
– Какое солнце? – взревела толпа, невольно повторяя вопрос бургомистра. На всех слюны не хватит, подумал про себя Лука, вслух же, подойдя к самому краю помоста, громогласно поведал страждущим истины: – Вифлеемская звезда, что узришь сердцем, будет означать рождение Христа в себе.
Площадь, в который раз за сегодня, умолкла, а святейший из святейших, величайший из великомучеников, чеканя каждое слово, давая время вместить, осознать, запомнить, записать, высечь, выбить золотом на каждой клетке тела, продолжил:
– Вифлеемская звезда есть восьмилучевая энергия, и, коли засияла в тебе, добавь четыре пути духовности, нужные лотосу Анахаты для Вознесения.
Глаза его закатились так, что зрачков видно не стало, все тело тряслось, а на лбу проступили крупные капли пота:
– Первый путь – Служение, основанное на вере, второй – Жертва на аскезе, третий – Просвещение на внутреннем созерцании, и четвертый – Подвиг на кармической отработке.
С последними словами Лука рухнул на алое покрывало и уже не смог пошевелиться. Люди, потупив взоры, разошлись; кто по домам, кто по питейным заведениям, кто в карточный клуб, а кто и в пикантный салон Мадам Ло-ло. Слава богу, невероятное событие вселенского масштаба закончилось,
