писателя, а у меня её было в избытке. В общем, я пошёл дальше.
Я пробовал себя в науке и в литературе одновременно, и долго не мог найти между ними общую грань. Работая в свои восемнадцать лет в экспедиции на Кольском полуострове, я собрал материал и написал научную статью, которая – неожиданно – победила на конкурсе студенческих работ. Иногда публиковались мои стихи и рассказы. Но денег это не приносило.
Я видел, как надо писать, чтобы за написанное платили, но тогда надо было перестать уважать себя. Книги и люди, которым я верил, меня учили, что лучше быть бедным и независимым, чем состоятельным мальчиком для посылок. Никакие деньги не помогут в разладе с собой. Эта мысль очень успокаивала в то время, когда события поворачивались ко мне неприятными сторонами. Тем более, я долго был один и не от кого не зависел. И от меня – тоже.
Потом появилась любящая женщина, умевшая спокойно переносить безденежье. Она гордилась нашей независимостью от людей и обстоятельств, и верила в наш успех. Жить вдвоём стало ещё лучше. Я мог ходить в старой куртке и читать книги в дешёвых переплётах. Меня не смущало, что рядом есть люди, которые ездят в чёрных автомобилях, ходят в чёрные рестораны и стирают пыль с золочёных обрезов старинных чёрных книг. Это они могли позволить себе купить и поставить на полку книгу в понравившемся переплёте. Я же должен был сначала её прочитать, чтобы знать – хочу ли я иметь её на своей полке. Поэтому мы брали книги в библиотеке, хотя там были не все хорошие книги. Но нам было хорошо от этого. И от близости любящего человека. И от многого другого. Ради этого можно было отказаться от внешнего проявления благосостояния.
Трудно узнать человека, когда вокруг не летают пули, и не приходится падать в грязь, чтобы слиться с землёй под обстрелом. Поэтому бывшие фронтовики, когда им кто-то не нравится, говорят: посмотрел бы я на тебя на фронте! Хотя, чаще всего так говорят те, кто фронт видел только в кино. Человек может раскрыться сразу, и сразу понятно, что лучше с ним не иметь общих дел. Но можно долго быть вместе и доверять, а потом однажды узнать до конца и пожалеть, что встретился с ним.
Доверять проще тем, кто не пользуется прилагательными, не презирает слабого, имеет своё мнение и уважает твоё мнение, не говорит красивых слов и может делать грязную работу. Слишком часто за красивыми словами открывалась бедность мыслей, а под знаменем гуманных идей совершались преступления. Слишком часто вожди оказывались палачами, а их враги – жертвами беззакония или фанатичного произвола.
Ветер листал страницы «Праздника, который всегда с тобой», а я смотрел на чаек. Потом из-за мыса показалось рыбацкое судно, и я стал смотреть как оно деловито бежит по своим делам. С Хемингуэем я не чувствовал одиночества. Его воспоминания и размышления о Париже и о себе были построены так, что я видел город, ходил по его бульварам
