хоть теткам позвони! Они волнуются!»
Ага, а кто их перепугал? Нарочно ведь это сделал, чтобы я отозвалась, знает же, что я теток своих люблю и не заставлю их зря волноваться. Нет, если он думает, что я просто пошлю его подальше, то глубоко ошибается. Я не собираюсь облегчать ему жизнь, я ему отомщу, причем мстить буду долго и страшно.
– Ты где живешь? – Водитель повторила вопрос, и я машинально назвала ей адрес своей квартиры, то есть не своей, а Нюсиной, но об этом после.
– Э, нет! Это же на другом конце города! А мне сейчас поворачивать надо!
– Тогда… – я еще раз взглянула на панические сообщения от теток, – вот тут, у Озерков, если мимо проезжать будете… я пешком дойду… тут недалеко…
– Уж ты дойдешь, – проворчала она, – ладно, какой дом?
И остановила машину прямо возле нужного подъезда.
Я не успела открыть дверцу, как у женщины зазвонил телефон. Она покачала головой и пробормотала что-то в том смысле, что уже опаздывает и некогда ей по телефону болтать. Но поглядела все же на экран и ответила:
– Да, Аня, что? Что такое?
Даже мне было слышно, как в трубку тараторил женский заполошный голос.
– Погоди, Аня, не трынди! – жестко сказала женщина. – Говори толком!
И, после того как послушала минуту, она закричала:
– Как ты сказала? Лежит на полу, но дышит? Не трогай его, вызывай «Скорую», а я сейчас еду в Мелихово. Жди! – И она с досадой посмотрела на меня – выходи уж, не мешай!
Так что я поскорее выкатилась из машины.
Стертая нога отказывалась ходить, и только неимоверным усилием воли я доковыляла до лифта.
Простить себе не могу, что сразу не поблагодарила ту женщину! А когда спохватилась, то машины уже и след простыл.
Очевидно, организм мой истратил все силы. Дрожащими руками я нажала кнопку в лифте и потом также кнопку звонка. Послышались легкие шаги, и тетя Нюся спросила, кто там? А у меня не было даже сил, чтобы ответить.
– Да открывай уж! – рявкнула тетя Муся, она полновата и не успевает подбежать к двери раньше сестры.
За дверью слышалась возня, потом дверь распахнулась, и я буквально упала в прихожую, тетки едва успели отскочить.
Дальнейшее я помню плохо. Очевидно, они охали и ахали, потом приволокли меня в комнату и уложили на диван.
Очнулась я от резкого запаха нашатыря, да еще тетя Муся легонько похлопывала меня по щекам.
– Дуся, очнись! Что это еще такое – в обморок падать? В твоем-то возрасте!
Все предметы вокруг обрели былую четкость, и я увидела склонившихся передо мной два лица: одно широкое, с грубовато вылепленными чертами, тети-Мусино, а другое, наоборот, с круглыми, широко распахнутыми глазками, аккуратно подведенными, вздернутым носом и ртом, накрашенным темно-красной помадой. Ротик у тети Нюси такой крошечный, что кажется, будто она надувает губы и сюсюкает, как маленькая.
И голосок у нее тоненький, по телефону всегда за ребенка ее принимают. У тети Муси же голос
