Инну. В итоге он просто поехал расследовать новое дело, в надежде, что работа поможет ему собраться с мыслями и вернуться в колею. Вздохнув, дознаватель набрал на приборной панели адрес особняка Сато, и прыгун, оторвавшись от земли, стал уходить в небо, в котором туда-сюда летали точки других прыгунов, словно мухи над разлагающимся трупом мегаполиса.
Смоллер вышел в холл без пяти одиннадцать. Наметанным взглядом скользнул по бронзовым львам у лестницы, темным гобеленам, лепнине, неподвижным шторам – все чисто. Натертый до блеска мозаичный паркет отзывался на каждый шаг, старческая поступь гулко разносилась по пустому дому. Скоро привычный мир рухнет, новая хозяйка обожает андроидов и наверняка его уволит. В груди снова защемила ноющая тревога, но волевым усилием дворецкий прогнал ее, затолкал вглубь.
На секунду он замер у зеркала. Вгляделся в тощее костлявое отражение, провел кончиками пальцев по жидкой седой шевелюре и в целом остался доволен. За орлиной невозмутимостью скрывалось любопытство. До недавнего времени в этих стенах гости были исключительной редкостью. А тем более такие…
Господин дознаватель пожаловал спустя четверть часа. Им оказался невысокий молодой человек со странно закрученными усами.
«Да, у нынешнего поколения опоздание не считается признаком дурного тона», – не в первый раз подумал старый дворецкий, а вслух учтиво поприветствовал гостя и предложил познакомиться с домом.
– Давайте поглядим. – Голос у следователя был приятным.
Смотреть он начал прямо тут же, у двери – с широко раскрытыми глазами, озираясь, как провинциал в соборе. Старик мысленно улыбнулся такой непосредственности.
– Впечатляет, – сообщил гость. – Мраморная лестница… львы… Прямо как в музее. Ладно, покажите мне кабинет.
– С удовольствием.
Они вышли в коридор-галерею.
– Знаменитая коллекция Савушкина? – поинтересовался молодой человек, кивая на картины.
– Совершенно верно.
– Я слышал, Сато приобрел все его творения?
– Да. Лишь одну, уже оплаченную картину, еще не успели доставить.
Вглядываясь в небольшие прямоугольники, следователь покачал головой:
– Глядя на такие шедевры, поневоле начинаешь задумываться о заговоре искусствоведов, – мрачно изрек он. – Ну вот что это? Здесь грязный ботинок, на другой картине – кусок женского плеча, а здесь – чья-то лысина… И что тут гениального? Картины моей супруги куда интереснее, однако за все ее творчество не дадут и десятой части той суммы, что Сато отстегивал за любую из савушкинских картин.
Поразмыслив, дворецкий воздержался от комментариев. Пройдя еще десять метров, они остановились у серой двери. Сначала в кабинет вошел следователь, следом – дворецкий.
– Просторно, – заметил гость и плюхнулся в огромное кожаное кресло за стеклянным столом.
На столе его внимание привлек черный брусок компьютера – к
