насытило меня это крымское лето…
Возвращался я довольный, с билетом в руках, хотя и со сложным чувством к Илье. Я так и не сумел составить единого мнения об этом проворном парне. Конечно, сейчас я знал об Оксане намного больше, чем тогда, при первой встрече, и его победа выглядела менее убедительной: слишком откровенно наша красавица наслаждалась обилием новых мужчин…
Я не сразу обеспокоился, когда не увидел свою сумку возле колонны, подумав, что, вероятно, ошибся, ведь в зале находится более десятка похожих мест. Однако вскоре по спине пробежал холодок, потому что моей желтой сумки не наблюдалось нигде. Вспыхнула слабая надежда: кто-то из коллег решил пошутить, ведь вчера закончилась смена, и они разными путями спешили добраться домой. Наверное, завис кто-нибудь из бывших коллег здесь, в аэропорту, и от нечего делать решил меня разыграть. Я успокоился и даже немного позлорадствовал: пусть помучаются и потаскают сумку с одной ручкой, полную камней. Однако по мере того как эта спасительная версия не подтверждалась, я стал лихорадочно вспоминать, что в ней было ценного, кроме различных сувениров. Конечно, особенно жаль фотоаппарата, вернее, даже не самого «Зенита», хотя я долго за ним гонялся, чтобы достать, а пленок с красочным отчетом о множественных впечатлениях этого чудесного лета. Для меня, историка, потеря отрезка жизни, который так дотошно фиксировал, – это драма. Спросив нескольких дремлющих пассажиров, я бросился к комнате с надписью «Милиция»… Однако именно в этот момент по радио прозвучало объявление, что меня ожидают у служебного выхода. Каково же было мое удивление, когда издалека я заметил всеохватную улыбку Азата!
…«Азат – это чудовище! Как ты с ним справляешься?! Получается одно из двух: или сторожить его одного, или остальных детей отряда!» – часто говорили коллеги, удивляясь моему терпению. А я, имея минимальный педагогический опыт, как-то умудрялся справляться с этим странным подростком. Я вспомнил, как Азат оставил весь лагерь без газированной воды, которую за три копейки выдавал надежный советский автомат. Оказалось, что в этом аппарате имеется трубка, которую можно использовать для создания самопала. Конечно, это открытие сделал Азат и сам поспешил им воспользоваться на практике.
Все мое раздражение уходило, когда я смотрел в эти безмятежные глаза с неистребимой улыбкой. Тут же улетучивалось желание устраивать разборки по поводу его очередной выходки. Я догадывался, что его хулиганство носит нарочитый характер, а внутренний мир этого странного ребенка заполнен какими-то своими, вполне достойными смыслами. В частности, вызывал уважение тот факт, что Азат страстно любил самолеты и делал их из бумаги и других подручных средств, запуская при первой возможности в небо…
Это был тот же, вечно улыбающийся Азат, однако за два месяца в нем более явно начали проявляться черты будущего мужчины. Азат, улыбаясь, показал на тележку,
