просипел Тайлер и отключился.
Часы показывали ровно два. Вокруг царила глубокая тихая швейцарская ночь. Допив чай, Тайлер отправился в свою спальню, где на прикроватной тумбочке рядом со светильником лежали две фотографии. На одной Тайлер с волосами цвета фуксии целовал юную Катю, одетую в топик и драные джинсы, на другой взрослая Катя в стильном синем брючном костюме от Tom Ford держала за руку Лизу. Тайлер нежно провел большим пальцем по изображению Лизы и улыбнулся. От улыбки его глаза зажглись теплыми огоньками. Тайлер щёлкнул выключателем светильника.
Катя лежала в кровати и смотрела в полоток. В первые два часа она пыталась заснуть: закрывала глаза, искала удобную позу, ворочаясь каждые пять минут. Но сон категорически отказывался забирать её в свои объятия. Затем Катя просто смирилась. Ещё через сорок минут она, накинув поверх своей пижамы серый длинный легкий пуховик и обув кроссовки, отправилась в сад. В саду Катя села в плетеное кресло. Легкий, но при этом навязчивый ветер проник под её пижаму – Катя глубже занырнула в пуховик. Такой же ветер обдувал её волосы на столичной Лужнецкой набережной, по которой она нервно прохаживалась после концерта Radioactive tornado. Кате было двадцать. Она люто ненавидела своего отца, для которого являлась средством улучшения его жизни, представляя собой неплохой товар на рынке невест. Её мать после смерти катиного деда перестала быть функциональным инструментом для мужа и через какое-то время резко увлеклась религиозными сектами и ушла из дома, а потом и вовсе оставила дочь сиротой, а мужа вдовцом при загадочных обстоятельствах. На похоронах Катя в последний раз целовала холодный лоб матери и задыхалась от бессилия, зная, что это театр для всех тех, в чей круг её отец, понаехавший в столицу из поселка на Урале, влился благодаря своему тестю. Отец контролировал Катю, но она быстро адаптировалась к тоталитарной системе и ухитрялась усыплять бдительность родителя и делать глотки свободы, тем более контроль ещё осуществлялся за молодой женой Ларисой и действия дочери иногда выпадали из поля зрения отца. Катя поступила на журфак без препятствий: Виктору Ильичу было абсолютно всё равно, какое образование она получит. Ненависть к отцу закипала внутри неё, но всё не находила выхода, пока одним промозглым московским вечером Катя не зацепилась словами со странным парнем с форума своей любимой рок-группы «Radioactive tornado», где была зарегистрирована под ником Принцесса в башне. Парень написал ей в личку, увидев её сообщение в ветке обсуждения новой песни группы. Его удивляло то, что Катя так точно прочувствовала смысл песни. Она ответила, что просто проживает эти эмоции внутри: ярость, злость и отчаяние. Катя впервые кому-то рассказала о том, как отец её угнетает и как она хотела бы найти в себе силы противостоять ему. Таинственный собеседник писал ей о том, что противостоять злу можно только злом,а из-за этого потом случается раскаяние. Он не мог простить себе свои плохие поступки, которые совершил, обороняясь. Катя узнала, что её сетевой друг рос в обеспеченной американской семье:
