на половину занавешенным плотными рубиновыми шторами, на диване сидела женщина и под дрожащим светом перелистывала журнал «La Mode». Поодаль от нее, в кресле вырисовывался силуэт мужчины, вперившего строгий и неподвижный взор в окно. Он оставался недосягаем для света канделябра; сгустившийся вокруг него мрак оттачивал черты его лица, делая их еще острее и суровее. Тень напускала серости на и без того бескровное лицо, испещренное морщинами, и хладные глаза из под нависших век искрами прорезали воздух.
Слышалось лишь шуршание журнала и редкий вой ветра на улице. Безмолвие прочно обосновалось в доме.
Неожиданно мужчина поднялся с кресла и медленно прошагал до середины зала, сцепив руки за спиной и хмуря седые брови, а затем снова вернулся на место. Женщина бросила на него едва уличимый взгляд, исполненный безразличия, и перелистнула страницу.
Шаги и суета в прихожей заставили их встрепенуться. Первым отреагировав, мужчина вскочил и метровыми шагами пересек комнату. За ним последовала дама, сбросив маску равнодушия.
У входа они едва не столкнулись с девушкой.
– Рене! – рявкнул мужчина, взирая на вошедшую.
Столь неожиданная встреча навеяла некий испуг на юное очаровательное лицо, однако девушка сумела скрыть волнение, заменив его ледяной надменностью.
– Такое поведение непозволительно! – в гневе возмущался седовласый человек. – Ты уходишь чуть свет, а возвращаешься ночью! Бестолочь, думаешь ли ты о своей безопасности? Вот как ты сейчас добралась до дома? Пешком. Одна? Очевидно. А откуда, позвольте уточнить? С Латинского квартала! Уверен, множество раз твоя жизнь была на волоске, но удача любит дураков. Понимаешь ли ты, что это опасно? Как и ночью, так и днем тоже! – мужчина срывал голос, испепеляя яростными глазами свою жертву; та стояла, не проявляя эмоций. – Ты уходишь туда на целый день, даже если знаешь, что нас навестят важные гости!
Девушка дернула черной бровью и ровно произнесла:
– Нестор важный гость только для вас. Не для меня.
Заявление только распалило гнев старика, и он собрал все силы, не желая поднимать руку на девушку. В разговор вступила женщина, сохранившая внешнее спокойствие; хладнокровие делало мать и дочь необычайно схожими.
– Для тебя он так же важен, – сказала она. – Можешь это отрицать сколько угодно твоей душе, Рене, но это так.
– Спасибо, что у меня еще есть право отрицать, – ответила ей Рене и вздернула подбородок. – Япродолжу.
– Что ты продолжишь? – процедил сквозь зубы мужчина. – Прогулки по сомнительным закоулкам с не менее сомнительными людьми?
– Сомнительным мне кажетесь вы, месье.
– Она смеет дерзить!
– Как и вы смеете оскорблять моих друзей.
– Замолчи! – прорычал он и с трудом подавил желание побольнее оскорбить ее. – Предупреждаю, мадемуазель, завтра на обед к нам пожалует барон Нестор д'Арно, который был очень опечален вашим отсутствием сегодня и три прошлых дня подряд. Извольте явиться во всем своем великолепии.
– Мое
