очень любезны, – ответил я, – но не хочу, спасибо.
Вообще-то, я всегда любил печенье, но на этот раз пришлось отказаться. Записка, принесенная Джейн, гласила: «Не ешь печенья».
Затем мы заполнили городскую регистрационную книгу: имена, фамилии, родственники, почтовый код, отзывы, баллы, и сколько какого цвета мы способны видеть. «50,23 %», – указал отец, а я написал: «Теста не проходил». Я обратил внимание, что прямо перед нами был вписан Трэвис. У него был почтовый код, обычно принадлежавший очень влиятельным лицам, – ТО3 4РФ: значит, Трэвис происходил с родины желтых – Медового полуострова. Еще интереснее: 92 % отзывов – положительные. Образцовый гражданин… до того момента, как поджег почту.
– Извините, что могу показаться слишком недоверчивым, – сказал Смородини, когда мы все заполнили, – но если не возражаете… Таковы правила.
Мы расстегнули рубашки, и он сверил наши почтовые коды с записанными в балльных книжках. Потом – еще одна процедура, чуть более долгая: сравнение узора из черно-белых линий на ногтях левой руки и узора в книжке. Наконец префекты ознакомились с нашими отзывами и баллами – и, видимо, вынесли положительное впечатление, так как ничего не сказали. С отзывами у меня было все в порядке – семьдесят два процента, – а с баллами не очень. Кроме штрафа за рацпредложение по поводу очередей в столовой, ничего особенного, отсюда 1260 баллов. На двести больше тысячи, дававшей права полного гражданства. Я мог жениться (после прохождения теста Исихары), брать вторые блюда за обедом, носить жилет с рисунком и много чего еще. У отца баллов имелось намного больше ввиду его возраста, профессии и статуса старшего инспектора. А могло бы быть и еще больше – но за потерю лечебной карточки двумя годами ранее с него сняли много баллов. В последний раз, когда мы заговаривали об этом, у отца насчитывалось меньше восьми тысяч, и все они – сверх трех тысяч, определенных мне на выкуп за невесту, – должны были пойти на деревянную теплицу.
– Хмм, – промычал де Мальва, просмотрев данные отца. – Впечатляет.
– Это осталось от моей жены, – просто сказал отец.
– Вот как? – Де Мальва уже не был столь впечатлен. – Прекрасная, наверное, была женщина. Примите наши соболезнования.
– Она погибла от молнии? – спросила Гуммигут с надеждой в голосе.
Отец помолчал, надеясь, что его не станут расспрашивать дальше. Но эти префекты сильно отличались от наших. Старик Маджента мог быть каким угодно дураком и грубияном, но отлично знал, что есть личные вопросы, в которые не стоит совать свой нос.
– Нападение лебедей? – предположил Смородини.
– Плесень, – подчеркнуто ровно пояснил отец. – Наше горе – это наше частное дело.
– Извините, – сказал де Мальва, вернул нам книжки и встал. – Не имею сказать ничего больше.
Префекты прошествовали к главному входу и у двери торжественно обменялись рукопожатиями с отцом.
– Вам потребуется время, чтобы приноровиться к нашим обычаям, – заметил де Мальва, – но я вам помогу. Мы не строги в отношении одежды, называем
