ей даст за отцовскую мебель. Может, и вообще даром получится. Он парень щедрый и честный.
Таня предлагала оставить Митиного джек-рассела Арчи в Москве, на попечении Валерия Петровича. Но сын упросил, чтобы любимая собака отправилась с ними. Надо отдать псу должное: в путешествии вел себя идеально. Зато, когда наконец добрались до места, разбушевался, начал носиться, как сумасшедший. Митя, хотя обещал, что немедленно по приезде ляжет спать, позволить псу беситься одному не смог – убежали гонять по участку вместе.
– Не упадет он? Темно уже, – забеспокоилась Таня.
Денис вскинул бровь, и она поспешно добавила:
– Ладно, если что, йодовый карандаш с собой.
– У папы тоже аптечка солидная, – кивнул Богатов. – Пошли в дом?
На пороге задержался, рука, когда отпирал дверь, дрогнула. «Будто надеялся: отец здесь. И только сейчас осознал, что дом пуст», – сочувственно подумала Садовникова.
Встретили их идеальная чистота и букет свежих астр на столе.
– Соседка к нашему приезду постаралась, – объяснил Денис.
Домик оказался компактным, и пахло здесь совсем не так, как в Москве, а сыростью, старой древесиной, морем. Атрибуты прошлого вроде советских ковров на полу перемежались современными светильниками, в кухне мирно соседствовали древний тостер и навороченная микроволновая печь, в устаревшей «стенке» красовался телевизор последней модели.
– Как у Валерочки, – улыбнулась Татьяна. – Он тоже горой стоит за свой хлам. Хотя и от новинок современности не отказывается.
Денис остановился у кресла, взял с него плед. Пробормотал:
– Отцовский.
Таня боязливо спросила:
– А… где он умер?
– На кухне, – помрачнел тот.
Со двора донесся воинственный клич:
– Арчи! Камон! В атаку!
– С кем они там воюют? – улыбнулась Татьяна.
– Древесные лягушки. Богомолы. Бражники. Ежи на участок приходят.
– А змей нет?
– Удавы. Питоны. Кобры.
Правильно он делает, что посмеивается над ней. Спокойно ответила:
– Я поняла. Митя справится, – попросила: – А покажи свою комнату? Где ты вырос?
– Только не пугайся, – предупредил. – Папа сохранил весь ее колорит. Кроме свалки носков в углу.
Типичное мальчишечье логово. На этажерке заботливо разложены ножички – от перочинного до почти настоящей финки, модель парусника, автомобильчик, собранный из советского стального конструктора. Как у самой Тани когда-то, на стенке красовался плакат с Цоем, а на полках «макулатурные» Дюма с Дрюоном, кубик Рубика и глобус.
– Будто в детство вернулась, – прошептала она. – Как хорошо, что вы не стали ничего переделывать.
– Папа всегда говорил: здесь ты снова пацан. Под моей защитой, – сказал печально Денис. – Но теперь я остался один.
А она в страхе подумала: ведь и Валерочка, наверно,
