простым осмотром тела. Он должен как можно скорее упокоиться в семейном склепе и получить все заслуженные почести!
– Я подожду вас снаружи, – сказал следователю Фогт и сделал знак присутствующим.
Один за другим все потянулись к выходу вслед за фрау Браун. Гуго остался один. Тут же наступила глубокая тишина. За что Гуго ценил мертвецов, так это за их замечательную способность хранить молчание, не жалуясь и не поднимая лишнего шума.
Отставив трость, он сел. И только тут заметил, что продолжает судорожно сжимать в руке шляпу. Какая-то фантасмагория. Перед ним на каталке лежал мужчина, умерший из-за того, что кусочек яблока застрял у него в трахее. На первый взгляд, тривиальный случай. Однако этот господин выбрал для смерти особенное место, где человеческие страдания вызывали к жизни призраков, а те в итоге утащили за собой и герра Брауна.
Гуго прыснул. Чертов Небе решил его проучить, не иначе. Гуго предпочел бы остаться в прокопченном Берлине с риском попасть под английскую бомбу, нежели угодить в anus mundi, как поименовал это место Фогт.
Вздохнув, он потер щеку. Отросшая щетина неприятно покалывала пальцы. После дня пути Гуго чувствовал себя грязным. Он расстегнул пальто, сунул нос под мышку, принюхался. Да-а, пованивал здесь не только мертвец, это точно. Хотелось принять горячий душ, вколоть морфий, чтобы унять боль, повалиться в постель и проспать до утра. Во время рецидивов он превращался в старую развалину, а не в ищейку, готовую без устали бежать по следу.
Положив шляпу на стул, он подошел к каталке. Он довольно долго разглядывал Брауна, прежде чем ощупать живот и шею. На коже ничего подозрительного видно не было. Обручальное кольцо на безымянном пальце отсутствовало, но осталась светлая полоска. Интересно, зачем с него сняли этот символ вечной любви?
Гуго взялся за подбородок мертвеца и нажал, открывая ему рот. Между миндалинами виднелся кусочек яблока. Слишком неглубоко, чтобы не вылететь при кашле или при попытке реанимации. Гуго наклонился, понюхал. Ничего необычного, только запах прокисшего яблока. Вновь осмотрел ротовую полость и вроде бы разглядел порезы на слизистой правой щеки и языке. Закрыл мертвецу рот и продолжил ощупывать шею и лимфатические узлы. С усилием повернул голову налево, направо. За левым ухом обнаружились тонкие царапины. Он расстегнул воротник мундира и увидел алые пятна гипостаза[5].
Под конец Гуго снял с Брауна фуражку. На лысеющем лбу – припухлость, словно от удара чем-то небольшим, твердым, неправильной формы. Гуго снова надел покойнику фуражку, поправил козырек, в знак уважения разгладил мундир. Подумал, что фрау Браун права, вскрытие обернется катастрофой. Однако что-то вызвало у него тревогу и давило на сердце. Сигизмунд Браун умер, без сомнения, но всяческие призраки тут ни при чем, хотя они наверняка кишмя кишат вокруг. Его смерть – дело рук живых.
Нахлобучив шляпу, Гуго покинул комнату. На стенах плясали тени от догорающих свечей. Одна уже потухла, от фитиля сильно запахло воском. Гуго двинулся по коридору, показавшемуся теперь
