играем. Мы же больше разговариваем.
– Давай, – говорю я.
Одессит лихо тасует и предлагает мне сдвинуть колоду. После, той же рукой ловко возвращает сдвинутое на место.
За первые десять минут я лишаюсь двухсот рублей. Зрители разочарованно перешептываются. Некоторые начинают хихикать. Никто не может понять, почему сам Юра снизошел до этого фраера-курортника. И чего ради он тратит на него свое драгоценное время.
– Знатный у тебя фингал, – говорит Юра, ни на секунду не прерывая движение своих рук, – по ночам заместо фонаря светить может. Что, девчонку не поделили?
Это он так осведомленность о моей личной жизни демонстрирует. Ненавязчиво.
– Их, между прочим, четверо было, – говорю. – Если б там в зале рефери оказался, то по очкам я бы выиграл.
Свои «Рей-Бены» я, разумеется, перед игрой снял и отправил в карман. Очки, особенно темные, – это идеальное зеркало, которое демонстрирует твои карты сопернику.
– Ялтинские девчонки – они такие… знойные… – цокает языком Юра. – С ними свяжешься – и вовсе покой забудешь.
Подначивает он меня. С мысли сбивает. Вроде как и без того выигрывает, но это уже привычка, из тех, что стала второй натурой. Милое же дело, соперника из равновесия выбить и на эмоцию вывести. Тогда он и на руки меньше смотрит, да и в карты себе тоже. А злость норовит в глупых ставках выместить.
– Моя не такая, – бурчу я. – У нас серьезно все.
– Серьезно… серьезно… – соглашается Юра. – Так ты что же, осесть в наших краях решил?
– Почему нет? – говорю ему, вроде как с вызовом. – Мне вот домик твой понравился. Я себе такой же хочу.
Народ, прислушиваясь к нашему разговору, похохатывает. С моими результатами не то что на домик рассчитывать – хорошо бы в своих штанах из-за стола уйти.
Юра, судя по всему, приходит к такому же выводу.
– И триста сверху! – выкладывает он на стол червовый марьяж. – Итого пять сотен. Хватит с тебя на сегодня. Не думаю, что с домиком у тебя что-то получится. Откровенно говоря, разочаровал ты меня. Мне про тебя другое рассказывали. Мол, подметки на ходу режешь… А тут…
– Так это ж не моя игра, – развожу руками, – я же преферанс предпочитаю.
– Да? – удивленно щурится Юра. – А это тогда зачем? – Он кивает на колоду.
– Уважение проявить, – говорю, – ну и опять же, тебе ведь понравилось.
– Преферанс дело долгое…
Чувствую, как его охватывает любопытство. Не смутил меня проигрыш, для него это удивительно.
– А мы что, куда-то спешим? – отвечаю ему. – Деберц – твоя игра. Преферанс – моя…
Фразу можно не договаривать. И так все вокруг понимают суть брошенного вызова.
– Садись за третьего, – командует Юра кому-то из зрителей.
Без удивления узнаю Виктора из катрана, с которым я играл за Аллочкины драгоценности. Он держится так, словно видит меня в первый раз.
– Ленинградка, по десять копеек за вист.
– Да
