встал в струнку, вытянул руки по швам, – это такое доверие!
– Ну-ну… Подхалимаж выносим за скобки.
Вася двинул к двери, да вдруг стопорнул, вскрикнул, как птица, простреленная насквозь:
– Господин президент! Над вашей головой… На гобелене…
– Что такое?
На лиловом пупырчатом гобелене отчетливо проступил лик Абрамкина, над макушкой оного горел золотой нимб.
Президент подошел к стене, ковырнул нимб ногтем.
– Господин, Сурков, мой лик появляется только там, где находитесь вы. Знак!
– Сам поражен…
– Значит так… Забудьте о «Трех богатырях». Сценаристов да программистов и так у нас, что у собаки блох. Вас же, прямо с сей минуты, назначаю руководителем президентской администрации.
Вася, будто от удара по затылку, пошатнулся.
5.
Абрамкин оказался прав. В каком только месте Вася не явится, в Белом доме, на Лубянке, в ГУМе и так далее – сразу на стене появляется абрис президента РФ с золотым нимбом. Иногда совокупно с супругой, кое-где соло.
Россияне не знали как к этому относиться. Народ-то у нас мультинациональный, религиозных конфессий до черта. Настораживало и то, что В.И. Суркова назначили главой президентской администрации. Может, это пиаровские фокус-покусы.
Когда же абрис Абрамкина в Спасской башне стал мироточить, все призадумались. Еще в большую оторопь повергла менструальная кровь с запечатленного лика супруги вертикали, Алины Борисовны. Случилось это все на Лубянке. Местные спецы взяли кровь на анализ. Все без обмана! Ее кровь… Отрицательный резус, вторая группа.
Народ возопил к патриарху Всея Руси, Иннокентию Двадцать Второму. И тот охотно откликнулся по Первому каналу.
– Не будем сопли жевать, – резко произнес он. – Это чудо! Аллилуйя!.. О чем нам говорит этот знак небесный? О том, что в последнее время мы демонизировали нашего президента. Навешали на него всяких собак. Бешеных! И супругу его демонизировали, Алину Борисовну. А они, вопреки всем фактам, близки к святости. Аминь!
Рейтинг Абрамкина стал расти как на дрожжах. Президент теперь относился к Васе Суркову как к родному брату или, того больше, к внебрачному сыну.
Как-то вечером, в Овальном кабинете Спасской башни, приобнял его за талию, снизу вверх глянул в глаза:
– Василий Иванович, проси у меня все что угодно. Все сделаю!
– Даже не знаю…
– Хочешь дворец на Рублевке? Остров в Атлантике? Футбольную команду подарю хай-класса?
– Суета это все… Томление духа…
– Что же не суета? Должен же я тебя отблагодарить. Ты же под треснувшее здание российской государственности подвел монолитный фундамент.
– Боюсь я царских почестей. Вдруг чудо исчезнет? Престанет являться? Нет! Мне надо жить в чмошной квартирке в Мытищах, закупать пиво в «Пятерочке», до Белого дома добираться на метро.
Абрамкин хмыкнул:
– А ты не догадываешься, в какую копеечку влетает госказне твоя жизнь отщепенца
