женские имена, так что я ничем не рисковал.
– Хорошая у тебя память, – буркнул дед Митяй. – Жаль, мозгов нет. В общем, поедешь в анклав, найдешь свою Раннэ, подпишешь с ней документ, по которому у вас друг к другу нет никаких претензий. Она сейчас у себя, у нее вчера был Блеск, так что законный выходной, отлеживается.
– А деньги зачем?
– А потом ты пойдешь в управление самообороны и заверишь документ по всем правилам! – Дед Митяй посмотрел на меня как на кретина, взял пачку денег и взъерошил ее. – У женщин все действия так или иначе влияют на статус. Если к ним пришла высокоуровневая девка и попросила заверить документ, они заверят его сразу, и это будет для всех выгодно. Если придет низкоуровневая, они назначат ей срок рассмотрения, неделю или месяц. А ты никакого уровня не имеешь, твои документы будут рассматривать вечность и не рассмотрят никогда. Поэтому ты будешь предлагать им деньги. Да, это пошло, это незаконно и это, на мой взгляд, чудовищно глупо. Но выхода нет.
Я встал, натянул штаны и накинул футболку. Подошел к столу и рассмотрел пачку – самые мелкие, рублевые купюры – зато много, сотни две, если не больше.
– А если я не заверю этот документ? – уточнил я. – Чем грозит?
– Вариантов множество, – ответил дед. – Она может подать на тебя в суд. Или, например, родит пацана и потребует, чтобы наш клан его забрал. Но это мелочь, потому что в таком случае мы тебя прикроем и ребенка воспитаем. А вот если она родит дочь и отдаст нам, то твои бабки нас всех зароют! И даже твоя мать тебя прикрывать не станет, чтобы не ссориться со старшими. А еще Раннэ может потребовать от тебя исполнения супружеского часа, например. Прецеденты были. Это сразу понизит статус твоей жены, ее карьере конец, опять же твои бабушки нас размажут. Она может умереть от последствий вчерашнего Блеска, ну или просто умереть внезапно, а женский суд скажет, что это из-за Блеска. Будет процесс, на котором кто-то основательно поднимет свой статус, – и как ты думаешь, за счет чего? Точнее, за счет кого? За счет твоих матери и жены! Ты головой думал, когда вчера отказался подавать заявление на Блеск вне отведенных для этого мест?
Когда я позвонил Сане Никитичу, мой главред пояснил, что с ним уже связался Митяй и что он меня сегодня на работе не ждет.
В голосе начальника не было сочувствия, но я слышал понимание – он не злился. Не знаю, что ему сказал двоюродный дед, в любом случае с этой стороны проблем я мог не ждать.
Документ с отказом от претензий был уже распечатан, причем сразу в четырех экземплярах. Дед проследил, чтобы со своей стороны я его подписал при нем.
На «экваторе» я до того уже ездил – бесцветная маломощная машинка, просто средство передвижения. Никакого сравнения даже не с «драгоном» – с «ведуньей» Раннэ он не выдерживал. На въезде в женский анклав меня не остановили – такие машинки часто использовали доставщики еды, курьеры и технические службы как мужчин, так и женщин.
Дом, в котором жила Раннэ, при свете дня оказался довольно приличным с виду: покрашен в лазурный с белым,
