отношение к высшим семьям Русского Государства. Например, был незаконным сыном царя Иоанна Грозного. Простолюдина никогда бы не сопровождали такие спасительные силы, каждый раз в минуту опасности ограждавшие его от смерти.
Юному Отрепьеву было всего 20 лет, и в таком возрасте никакому юноше не хочется кончать свою жизнь на виселице. В монастыре он оставил своё мирское имя и получил имя церковное – Григорий, смиренный чернец. Дальше его бегство в провинциальные долы и веси с каждый днём только убыстрялось. Вероятно, здоровая, юношеская интуиция подсказывала ему, что на него объявлена охота и ведётся серьёзное расследование и розыск. Такой розыск как правило шёл в течение двух месяцев, а потом иссякал в случае непоимки преступника в силу исчерпания ресурсов, выделенные на подобные вещи. Фотографии тогда не было, ни у кого не было никаких документов, и такой розыск мог осуществляться только благодаря системе внедрённых агентов,
дежуривших на рынках, трактирах и площадях.
Ему надо было продержаться и не быть арестованным в течение двух месяцев, затаиться и выждать, в конце концов ситуация была такой сложной, что за два месяца всё могло перевернуться с ног на голову. Скорее всего поначалу он не знал, что стало с главными Романовыми, а они все были арестованы и готовились к суду, который частично также определил одного в монахи, а двух других загнал в Сибирские остроги, где их мирно замучили и заморили в мокрых ямах. Всё это лишний раз говорит нам, как в иные времена жизнь любого человека висит на волоске, когда от смерти его отделяет только один шаг.
Составленная в дальнейшем посольская справка гласила, что после Свято-
Ефимьевского монастыря, что в Суздале, он обретался в монастыре Иоанна Предтечи города Галича. Оба эти монастыря лежат на одной прямой, ведущей к родовому гнезду Отрепьевых, и едва ли можно сомневаться, что после посещения этих монастырей он скрывался в своём имении и в округе его, возможно, у друзей семьи или в лесных засеках. Важно лишь то, что монастыри широко раскрыли перед ним двери своих владений и предоставили ему временное, надёжное укрытие.
До нас донеслись глухие отзвуки того, что при гостевании в Спасо-Ефимьевском монастыре Суздаля, настоятель, обративший внимание на трогательную беззащитность и юность чернеца, решил отдать его под начало опытного игумена, отчего новоявленный монах стал тут же отнекиваться и потом быстро покинул гостеприимные чертоги монастыря. Все остальные обители послужили ему гостиничным приютом на одну ночь, и никаких сведений о его пребывании в них не сохранилось. Ясно одно, что новая кочевая жизнь, полная опасностей, как холодный душ прошлась по душе молодого, толкового человека, уже привыкшего к боярской роскоши и московскому благоденствию.
Вообще в те времена уход в монастырь высокопоставленных мужчин и женщин был отчасти лазейкой
