главным режиссером она никакого романа не крутила, об этом все знали. Хотя она была незамужней и, как говорится, имела право.
– Но главный-то был женат, – напомнила Комогорова.
Костюмерша взмахнула рукой.
– Как будто это его останавливало. – Она посмотрела на актрису и ехидно заметила: – Кому, как не вам это знать.
Стерхова решила прекратить пикировку новым вопросом:
– А какой Теплякова была в жизни?
– Странной, – коротко обронила актриса.
Мария Егоровна ее поддержала:
– И здесь я с вами соглашусь – она была странноватой.
– В чем это выражалось?
– Теплякова сторонилась людей, – вспомнила костюмерша. – Бывало, принесешь ей костюм в гримерку, положишь банку с вазелином и коробочку с гримом на стол, а она только и скажет: «Спасибо». Костюм унесешь – «до свиданья». Вот и весь разговор.
– В те времена мы с ней делили одну гримерку, – в разговор снова вступила Комогорова. – Я приходила за час, максимум за полтора, а Теплякова являлась за три часа до начала спектакля. Так она, видите ли, готовилась к роли.
– Потому и была примадонной, – встряла в разговор Мария Егоровна.
– Не пытайтесь меня укусить, дорогая, – поджала губы актриса. – Я свое все равно взяла.
– Ага… После того, как не стало Тепляковой.
– И все-таки, – продолжила Анна. – Отстраненность присуща многим. Было ли в Тепляковой что-то еще?
– Я уже говорила, что мы с ней гримировались в одной уборной. Так вот представьте себе: во времена тотального распространения косметичек эта чудачка хранила свою косметику в конверте, сшитом из медицинской клеенки.
– Что вы сказали? Повторите! – Стерхова прекрасно расслышала каждое слова, но ей хотелось убедиться. Она даже выставила ухо и подалась вперед.
– Свою косметику Теплякова хранила в конверте, сшитом из медицинской клеенки! – чуть громче повторила Комогорова и добавила: – Говорили, что ее мамаша работала старшей медсестрой в каком-то стационаре. Как говорится, они совместно использовали неиспользованное.
– Значит, медицинская клеенка… – тихо повторила Анна.
Мария Егоровна покачала головой:
– Рано ушла от нас Тамочка.
– Тамила – редкое имя, – задумчиво проронила Стерхова.
– Какая женщина, такое и имя.
После недолгого молчания, принятого в подобных случаях, Анна уточнила:
– Когда она умерла? В каком году? Помните?
Переглянувшись с костюмершей, Комогорова произнесла неуверенным голосом:
– Кажется, в канун восемьдесят девятого. В тот год для детей на дневных представлениях давали «Золушку».
– В начале января восемьдесят девятого! – вспомнила Кочеткова. – Тамочка умерла в костюме феи-крестной.
– Теплякова умерла во время спектакля? – спросила Анна.
– Можно
