а еще через миг ригорец внезапно забился в яростных, безудержных судорогах, словно через него пропустили мощнейший разряд электрического тока. Зрелище было настолько жутким, что я невольно впала в ступор и натуральным образом вросла ногами в пол – возможно, меня парализовало совсем ненадолго, но по моим внутренним ощущениям, я целую вечность сражалась с оцепенением.
–Нет! – я с разбегу врезалась в спину непрерывно содрогающегося в конвульсиях Рэнда и в падении сбила его с ног. Я всем весом навалилась на ригорца и, насколько хватило сил, прижала его к полу. Какое-то время Рэнда всё еще продолжало колотить, но постепенно он затих, и честно говоря, я уже и не знала, что испугало меня в большей мере – этот кошмарный припадок или последовавшая за ним неподвижность, слишком похожая на трупное окоченение.
– Коммандер Рэнд! Сэр! Очнитесь! Вы меня слышите, сэр? – мой голос сорвался на истошный крик, а когда я поняла, что ригорец не реагирует на мои призывы, над мостиком разнесся дикий, нечеловеческий вопль. Я и сама не догадывалась, что могу так кричать – надрывно, пронзительно, безудержно, изливая разом всю свою неуемную боль, задыхаясь от рыданий и рвущихся наружу стонов. Теперь я точно знала, что такое крик души – концентрированное горе, тысячекратно помноженное на безысходность. Я уже дважды теряла Рэнда, и ничто не могло заставить меня смириться с потерей, однако сегодня всё было иначе: я низко склонилась над ригорцем, но как бы я не напрягала слух, мне так и не удалось различить даже слабого сердцебиения, а лихорадочная попытка нащупать пульс закончилась впустую по банальной причине нехватки соответствующих познаний.
– Нет! – я упорно не попадала в сенсорный дисплей коммуникатора негнущимися, одеревеневшими пальцами, и вызвать медицинского дрона у меня получилось только после череды неудач. Рэнд по-прежнему не подавал признаков жизни, и, бросая полные надежды взгляды на недвижимо распростертого ригорца, я уже даже не плакала, а тонко подвывала. Чертов дрон всё никак не объявлялся, и вероятно, правильней всего в этой ситуации было бы телепортировать Рэнда прямиком в медотсек, но то ли я не до конца пришла в себя после ментального удара, то ли совершенно растерялась от чересчур стремительного развития событий.
– Пожалуйста, не умирайте! – умоляюще шептала бесчувственному ригорцу я, но гробовую тишину нарушали лишь мои всхлипывания и странное потрескивание на заднем фоне, которое я, поначалу даже не замечала, будучи всецело сосредоточенной на состоянии Рэнда. Пелена с разума понемногу спадала, и на смену хаотичным метаниям вернулись зачатки конструктивного мышления. Не дожидаясь дрона, я приготовилась телепортироваться вместе с ригорцем в медотсек, но тут транзистор издал шипящий звук, и с приборной панели, где до этого стояла железная шкатулка, скатилась тяжелая капля расплавленного металла. Передатчик раскалился докрасна, его корпус не выдержал высокой температуры, и в итоге вся конструкция медленно стекала на пол потоком обжигающей
