И в чем тогда заключается это различие в «социальных статусах»?
– Как я уже говорил, придет время, и ты поймешь. Тебе еще рано. Все, о чем тебе сейчас нужно думать, – как сохранить скрижали.
– Что в них такого?
Вместо ответа Бродяга просто смотрит на меня с легкой усмешкой.
– Ясно. Мне еще рано, я все узнаю, когда придет время. Думаю, пора расходиться, все равно ты ничего не расскажешь.
– А ты не глуп.
– Надеюсь.
– Иди первым, я тут малость приберусь. А то органы правоохранительные начнут вопросы задавать. Ненужные.
С головой, переполненной бушующими в смятении мыслями, покидаю квартиру и двигаюсь в сторону дома. Дождь прекратился, воздух влажный и тяжелый, он с трудом пробивается в легкие, от чего думать становится еще тяжелее.
Ловлю себя на том, что невольно выискиваю взглядом белую спортивную машину. Прохожу одну из остановок невдалеке от офиса какой-то компании. Сердце радостно замирает, а ползущие с астрономической неспешностью мысли сметает светлый образ. Чуть дальше остановки, там, где парковаться не положено, стоит белый болид. Низкая посадка, обтекаемые формы, глухая тонировка и ровное урчание двигателя. Интересно, сколько стоит такая двухместная игрушка?
Стоит мне поравняться с задним бампером, как открывается дверь в салон.
Я замедляю шаг. Сесть сейчас в машину будет глупо после всего, что сказал Бродяга. Ей нужна скрижаль. Что бы она сейчас ни сказала – ей просто нужен кусок камня, висящий на моей шее.
Еще несколько шагов, и я вижу белый салон, обшитый кожей, чувствую запах цветов с легким терпким оттенком. Ее духи.
Но садиться все равно нельзя, и дело тут не в словах четырнадцатилетнего мальчишки. Внутри меня, на самом дне подсознания, скрыто ощущение: отдавать скрижаль не стоит. Ни Оленьке, ни Кавену. Вообще никому. Я не знаю, откуда взялась такая уверенность.
Еще несколько шагов, и я вижу руки на руле. Белые тонкие пальцы небрежно держатся за кожаную оплетку. Она слегка постукивает розовыми коготками, словно пребывает в нетерпении.
Наконец я поравнялся с открытой дверью. Оленька сидит, повернув ко мне голову. На ней короткая белая юбка гармошкой, обнажающая стройные ноги, простенькие кеды и светлая майка, прекрасно обрисовывающая фигуру.
Сглатываю ком размером с Куллиан.
Я чувствую, как потеют под взглядом ее голубых глаз ладони и спина. Она просто улыбается. Но я знаю, что нельзя садиться в машину, нельзя даже смотреть на эту девушку. Но почему нельзя – никак не могу понять. Это же просто девушка. Пусть загадочная, очень красивая и, судя по всему, богатая, но все же девушка. Неужели так повлияли слова Бродяги? Хотя еще до знакомства с тем странным мальчишкой я отказывался садиться в машину.
Невероятным усилием воли отвожу взгляд от хищной машины и прохожу мимо. Мне кажется, что я закован в гору стальных доспехов. Каждое движение дается невероятно тяжело.
