Павел Иванович уже много раз грозился содрать с него шкуру или уволить и по миру пустить, но отходил и прощал. Не его жалел, а поначалу бабу его, а потом и ребятишек. Петрос был заносчив, вспыльчив и не слишком прилежен, при любом случае, только капля попадала в рот, грозил «пятым годом»12 и посылал проклятия на голову хозяина-буржуя. В выходные кучера лучше было не трогать: он пил много и неумело, гонял детей, или валялся, не помня себя. Хотя на утро новой недели всегда был готов, лошадь накормлена, начищена – грех жаловаться. Жена его, то ли армянка, то ли удинка, давно утопилась, а детей – малого Мехака, или Мишаню, да дочку Аруську – взяла под свое крыло жена Павла Ивановича, Катерина Муратовна. Они были сыты, при деле и здоровы. Почему он держал его? Да Бог его знает, – сам себе нередко отвечал Кадашев. Бросить, как собаку, не мог, детей было жалко, да и грех, как-никак. Вроде как дал работу, дал кров, так и ответственность какая-то за него теперь появилась.
А вообще-то Кадашев был уверен, что люди делятся на слабаков и сильных. Он откровенно презирал своего кучера, потому что видел – слаб он. Сам-то Кадашев считал, что есть у него такое право – презирать слабых, потому что сам всю жизнь доказывал: человек может многое, только надо упорно биться и рвать всех и вся, кто стоит у тебя на пути. За свою жизнь Кадашеву пришлось многое пережить. Был он из бедной крепостной семьи Костромской губернии. Скудные урожаи толкали семью заниматься промыслами. Зимой с отцом отходничал, работал и плотником, и рыболовом. Когда отменили крепость, ему было всего одиннадцать. Лет пять они с отцом пытались подзаработать на Волге: рыбачили, помогали разгружать баржи, таскали тяжелые тюки с товарами. А когда ему исполнилось шестнадцать, ушел из дома. У матери с отцом остались еще два сына, а потому совесть его была чиста. Братья были работящими, покладистыми, на них можно было родителей оставить. А его манила новая жизнь. Мать с отцом покорились, держать не стали. Помнил, как мать тихо крестила его и украдкой вытирала слезы. Он подался на старую баржу помощником. Делал все: и плотничал, и пробоины латал, и капитану куртку штопал. А когда подкопил деньжат, отправился дальше, в Москву.
Она манит всех возможностями и богатством. В Москве сотни тысяч людей сходятся и расходятся ежедневно. Здесь он также нанялся помощником на грузовое судно, ходил по Оке, Волге, добирался до Дона. А к двадцати пяти годам купил свою первую гусянку13 и сам стал возить грузы. Получив огромный опыт в речных перевозках, он быстро находил заказчиков. Небольшие артели с радостью нанимали его, желая сэкономить. Суденышко было маленькое, широкое и плоское, нужна была сноровка, чтоб его загрузить и разгрузить, но у него неплохо получалось.
Однако, вскоре Кадашев осознал: хочешь разбогатеть, надо идти к морю. Его манил Каспий. Рассказам о сказочном Востоке и несметных богатствах шахов он не особо верил, но понимал, что там иная жизнь. Как раз в конце XIX века в Баку было организовано Товарищество нефтяного производства братьев
Имеется в виду революция 1905-1907гг., в Баку в 1905г. были ожесточенные столкновения рабочих с полицией и промышленниками, был нанесен большой урон многим предприятиям.
Гусянка – плоское речное грузовое судно.
