ловили огненных бликов:
– Важный человек привел в Горст злого гостя. Нет времени ждать! Мужчины уже вышли на охоту.
– Оставив женщин без защиты? – удивился Эрик.
И что значит «вышли на охоту»? Чем их простые луки могут помочь против исцеляющегося монстра? Хотя вполне возможно, что чудовища редко заглядывают в эти края. Местные могут просто не знать, как с ними бороться.
– Женщины Горста сумеют за себя постоять, – с обидой в голосе отозвалась Ярмила, поднявшись. – И не хуже мужчин держат в руках оружие! Но чтобы убить тварь, нужен колдун с синим мечом. Все это знают.
– Я всего лишь обережник, а не черт. Простите, но я вряд ли справлюсь один.
Ярмила рухнула на стул и закрыла лицо руками. Во всей этой позе было столько отчаяния, что Циглеру стало не по себе.
– Они ушли четыре дня назад, – глухо отозвалась она, не убирая рук от лица. – Мой отец и семь моих братьев… Даже младший, а ведь ему всего десять… Они бы… О духи!..
Эрик не нашел что ответить. Наверное, надо было встать и как-то утешить ее, но он так устал, что едва шевелился.
Да и что он мог сказать? Что у них не было ни единого шанса? Что монстр, вероятнее всего, и вправду убил их, распотрошил тела и сожрал внутренности? Что он мог сказать? Что должен был сделать?
– Ты, наверное, очень слабый колдун, – произнесла хозяйка тихо, словно упрекала его в предательском бездействии.
– Я уверен, что отчаиваться рано. Ваша семья еще вернется, – только и вздохнул огневик. Затем в звенящей тишине доел миску похлебки, осушил глиняный кубок одним глотком, утер пасть рукавом и спросил: – Теперь я могу увидеть графа?
Ярмила наконец убрала руки от лица и кивнула. Как он и думал, ее глаза покраснели от слез.
Она проводила его в узкую спальню с единственным плотно закрытым окном и жарко натопленной печкой. Находиться в комнате было невозможно, у Эрика даже закружилась голова от духоты. На кровати лежал человек. В скудном свете лучины он едва разглядел его лицо: бледный, заросший седой бородой, с впалыми глазами… Циглер с трудом узнал в нем Теодора фон Байля.
Тот лежал на животе, повернув голову к двери, и почти не дышал. Эрик осторожно убрал одеяло, закрывающее его спину, и ужаснулся: по коже, между лопатками, тянулись четыре кроваво-красные полосы. Чьи-то огромные когти, похоже, когда-то рассекли кожу до мяса.
– Мой граф, – без особой надежды позвал он и легонько потряс Теодора за плечи. – Очнитесь, это Циглер. Я пришел, чтобы вернуть вас домой.
Ресницы графа дернулись – и только. Альхор Всемогущий, как же он постарел!
– Он не приходил в себя с тех самых пор, как мы сняли его с лошади, – пояснила Ярмила. – Его дух стоит у ворот мира мертвых, и они могут распахнуться в любое мгновение.
– Завтра я отвезу его в Марый острог. Там ему будет лучше. Если он и умрет… то хотя бы дома, – вздохнул Эрик. Вид заросшего, исхудавшего и измученного
