style="font-size:15px;"> – Всё ещё двигатель до ума доводишь? Так он уже принят, на ракете испытан.
– Так точно, ваше Светлейшество. На боевых пусках ни одного отказа. Только ракеты ни при чём, здесь дело серьёзнее.
Тихон Иванович встал, выключил чайник, стал в шкафчике искать заварку.
– Где у нас чёрный?
– Зачем, завари зелёный, после чёрного не уснёшь ведь…
– Да как тут уснёшь, когда сны такие, что волосы дыбом. Вернее, пальцы.
Тихон Иванович протянул руки в сторону жены.
– Приснилось: я у пульмана, хочу взять карандаш и линейку, а пальцы не слушаются, не сгибаются и не разгибаются. Наклоняюсь, беру зубами карандаш, неосознанно вожу по ватману. Отстраняюсь и с ужасом читаю: «Конец конструктору». Представляешь, Светик, мне, отдавшему любимому делу полжизни, и вдруг – конец! Хорошо, что проснулся и пальцы, слава богу, работают.
Тихон Иванович тем не менее с опаской обхватил остывшую чашку с чаем. Не допив, отнял руку, выбил дробь по столу.
– Ну и чего ты паникуешь. Это всего лишь сон, всему верить, что ли?
Светлана Афанасьевна сполоснула чашки, нежно накинув полотенце на шею мужа, устало сонно протянула:
– Пойдём спать, утром обсудим.
Кузня сатаны
Заводское конструкторское бюро жило своей обычной, будничной жизнью. Инженеры сосредоточенно склонились кто над чертежом, кто над компьютером. Лишь Тихон Иванович никак не мог привести свои мысли в порядок: кошмарный ночной сон никак не шёл из головы. Сослуживцы заметили необычное состояние коллеги, но спросить не решались – мало ли что могло дома случиться.
Собрав волю в кулак, Чугунов благополучно провёл рабочий день, но он впервые не принёс ему удовлетворения.
«Конец конструктору, конец оружейной карьере, – смертельной морзянкой стучало в мозгу. – Но откуда такие мысли? Последняя разработка ракетного двигателя получила высокую оценку не только руководства завода, но и по достоинству оценена самим президентом. Почему так щемит сердце? Тревога на душе?»
Тихон Иванович сознавал, что причиной тому – злополучный ночной сон. И жена не на шутку всполошилась, хотя всячески пыталась упокоить супруга.
Поднявшись на крыльцо своего подъезда, Тихон Иванович привычным движением набрал номер своей квартиры на клавиатуре домофона. Раздался мягкий металлический щелчок. Потянулся к дверной ручке, но ударился костяшками пальцев о металл. Жаркая волна ужаса окатила всё тело: «Что за чертовщина? Неужели сон сбывается?»
Второй рукой попытался распрямить сведённые судорогой пальцы, но пронзительно-острая боль вызвала только короткий вскрик. На лбу выступил холодный пот.
– Не срабатывает домофон? – раздалось за спиной. На крыльцо поднялся сосед, недавно вселившийся в этот дом, как, собственно, и сам Тихон Иванович: его старинный, унаследованный от предков особнячок попал под снос. Конструктор смущённо спрятал руку за спину.
