Немцы что, будут ждать, пока ваш связист придет?! – не унимался комбат.
– Понял! Товарищ старший лейтенант, сейчас будет, – козырнул артиллерист, убегая в блиндаж. Через секунду из бревенчатого укрытия, поправляя шапку, выбежал боец, которого лейтенант вслед осыпал бранью за нерасторопность.
– Илья, – тихо сказал солдат, протягивая Анатолию мягкую, по ощущениям совсем не мужскую руку. Дружинин не сразу понял, что сказал ему напарник.
– Илья меня зовут, – улыбнулся боец.
– Толя.
– Анатолий, значит. Будем-таки знакомы…
– Приготовиться к атаке! – громко огласил приказ Тулепов, запихивая пистолет в кобуру. Теперь в руках офицера красовался новенький ППШ, а его кожаный поясной ремень тяжело оттягивали запасные диски. Анатолий, преодолев растерянность перед офицером, настроился на очередной рывок.
– В атаку! Вперед! – как гром прогремела команда. Пропустив танки, рота ринулась в бой. Дружинин вместе с новым напарником под свист пуль рванули по полю короткими перебежками.
Анатолий не осознавал ни себя, ни своих действий, страх куда-то исчез, и только одна-единственная цель стояла перед ним: добраться живым до позиций врага, а там ворваться в его траншеи и…
Рядом с комбатом, то падая на землю, то перемещаясь по-пластунски, то поднимаясь вновь, он прокладывал кабель, обеспечивая связь. Нестерпимо мешали передвигаться висевший сбоку телефонный аппарат и катушка, которую он тянул за собой, сматывая с нее провод. Каждая секунда на открытом поле под градом вражеских пуль, мин и снарядов казалась Анатолию такой длинной, как вся его жизнь.
Немцы, вернувшись в траншеи, которые проходили за первой линией редких домов села Лисица, продолжали отчаянно сопротивляться. Через множество коротких рывков ряды красноармейской пехоты были в одном броске от позиций врага. Преодолевая изувеченные взрывами заграждения из колючей проволоки и смяв боевое охранение, которое на совесть проутюжили наши танки и артиллерия, они оказались у переднего края фашистских укреплений. В ход пошли гранаты. До вражеских траншей – считанные метры. Теперь над головой не свистел, а сплошным потоком гудел веер пулеметных очередей. В сырую землю спереди, сзади и по бокам с жутким звуком, разворачивая сырую землю, впивались пули.
Среди грохота, криков красноармейцев и бесконечной стрельбы Дружинин стал слышать и обрывки немецкой речи. Еще один отчаянный бросок – и теперь бой продолжался непосредственно в окопах противника. В ход пошли ножи, штыки, слышались отчаянные крики, мат, выстрелы в упор. Жуткая резня шла не на жизнь, а на смерть. Все это смешалось здесь, в извилинах траншей, где природный инстинкт срабатывал быстрее мысли. Малейшая ошибка, замешательство – и все, смерть! От такого зрелища волосы вставали дыбом.
Слева от Анатолия первым прыгнул в немецкие окопы комбат. Подражая примеру командира,
