взглянул на Дружинина. Анатолий протянул командиру руку и помог ему встать.
– Все в порядке, солдат! Вперед! – крикнул комбат.
Возбужденный боем Дружинин с трофейным оружием в руках двинулся по траншее впереди командира. Он успел сделать только один выстрел; перезаряжать карабин не было времени. В исступлении Анатолий бил прикладом, колол штык-ножом, что-то кричал, уворачивался от ударов, и теперь ему ничего не мешало: ни телефон, ни катушка. Перед глазами мелькали искаженные лица в немецких касках, ужас в глазах незнакомых ему людей, и ощущалась какая-то свирепая ярость, которая таилась где-то внутри, а теперь, пробудившись, неустанно двигала им. Дикий нечеловеческий взгляд цеплялся в первую очередь за то, что могло угрожать его жизни. Немыслимый звериный инстинкт подсказывал, как нужно действовать там, где на осмысление своих действий требовались сотые доли секунды. Необыкновенная сила в мышцах была в сотни раз выше той, которой он обладал ранее. Как лев, вырвавшийся из клетки, трофейным оружием он прокладывал себе путь вперед, нещадно круша своего врага.
Не выдержав отчаянного натиска нашей пехоты, немцы отступили. По заранее подготовленным проходам противник спешно покидал первую полосу своей обороны. Не до конца осознавая происходящее, Анатолий рассматривал фашистские траншеи, тут и там заваленные трупами наших и немецких солдат. В этой схватке повезло не всем. Стиснув зубы, он продолжал стоять, сдавливая железной хваткой добытое в бою оружие.
– Боец, очнись! Что с тобой? – окликнул его Артюшин. Слова сержанта вернули его в действительность.
– Все нормально, товарищ сержант. Я в порядке, – откликнулся Дружинин.
– А ты молодец! В этот раз не сробел, – похвалил его командир стрелкового отделения. – Где твой телефон? – спросил он, обращая внимание на связиста, стоящего с немецким карабином в руках. Только теперь Анатолий понял, что где-то далеко от этого места бросил телефон и катушку. Нервно оглядываясь вокруг, он стал искать глазами вверенное ему имущество; немецкие траншеи зигзагами тянулись с юга на север. Наконец в тридцати метрах от себя он увидел Илью. Его напарник, установив оба телефонных аппарата на край траншеи, налаживал связь. Анатолий, переступая через трупы убитых, подошел к товарищу. По дну траншеи в вырытых нишах и наверху валялись предметы прежних обитателей этих рубежей: котелки, ложки, противогазные футляры, каски, оружие с разбитыми ложами и прикладами, бесчисленное количество стреляных гильз. Здесь протекала окопная жизнь немецких солдат.
– Я никак не могу понять!.. И что это ты, Анатолий, таки в атаку пошел?! – возмущенно удивлялся Илья, пожимая плечами. – Мы с тобой, Толя, телефонисты! Наше дело – поддерживать связь! Вот скажи мне: и что я буду делать с двумя телефонами, если тебя ранят или, не дай бог, убьют? – негодовал напарник, разводя в недоумении
