гора-саркофаг, это своеобразный тотем нашего рода – кара-кулов, – начал свой сказ Курбанбай-тага.
Перед глазами у меня стоял образ этой горы, имеющей форму почти правильного круга и усеченной широкой пирамиды, в виде сферы. По внешнему виду гора напоминает огромную по размеру непреступную крепость. Сама эта гора-крепость находится в труднодоступной местности. Это было видно с дороги, откуда открывается обзор Тегерек. Гора высится за грядой высоких утесов и была сложена из множества горизонтальных ступенчатых слоёв, чем-то напоминающих пирамиды. Верхушка горы закруглена в виде яйца. Восточная стена горы прорезана сверху вниз изогнутой трещиной-расщелиной. Точно такая же расщелина прорезает и южную стену. Слоистые террасы образуют на стенах волнообразную каменную лестницу, идущую от основания горы к её вершине. Как мне сказали, на восходе и закате солнца, эти каменные террасы образуют узорчатые тени в виде бахромы, от чего гора выглядит еще более громадной и нарядно украшенной.
– А ты бы видел Тегерек с восточной стороны? – спросил почему-то Курбанбай-тага и не дожидаясь моего ответа продолжил. – Так, вот там находится высокий и крутой перевал, которого называют Кара-Даван, то есть крутая высота. Сразу за этим перевалом некогда был небольшой одноименный наш аил. Так вот, истинное величие Тегерека открывается именно с того перевала. Это действительно громадина. Никто не знает истинной ее высоты. Никто и никогда не поднимался на ее вершину. По преданию, гора является неким саркофагом, созданным нашими далекими предками в виде насыпи. Под этим насыпом в былые времена, как сказывали наши предки, был захоронен ажыдар.
– То есть построили могильник, – пояснил рассказчик, посмотрев на меня. – Ну, а тебе будет интересно и то, что считается, что под горой он еще подает признаки жизнь.
Видя мое неподдельное удивление Курбанбай-тага оживился: – Да-да. Не удивляйся! Слушай дальше. Говорят, якобы на вершине горы изредка появляется озерцо с ядовитой жидкостью. Козы, которые взбираются некими путями на вершину этой горы и, испив воду из того озерца, либо погибают, либо становятся бешенными. Вот такие вот дела, – сказал Курбанбай-тага и после некоторой паузы продолжил: – Так или иначе, издавна нашими предками на восхождение в эту гору было наложено табу. Считается, что все, кто совершили попытку подняться на вершину горы либо погибали на пути к её вершине, либо возвращались, не достигнув своей цели, но уже «тронувшись умом».
Слушая рассказ мне не раз хотел уточнить то одно, то другое, но не решался. Разумеется, я сразу же понял Курбанбай-тага многое опускал, то ли нарочито, то ли случайно, то ли от того, что не умел или не был готов рассказывать такие вещи. Одним словом, он был рассказчиком не ахти. Его повествование, если сказать честно, был крайне непоследовательным. Единственное утешение было в том, что в какой-то степени хаотичность его рассказа компенсировалось тем, как он сам просил
