понимаю о чем она, да и это не имеет никакого значения. Я склоняюсь к тете, почти не ощущая горячих слез, что струятся по моим щекам.
– Нет, пожалуйста. Не оставляйте меня.
Герцогиня кладет руку на мою и затихает. Ее смешные кудряшки цвета снежного пепла в бигуди, пропитались кровью.
Спустя пару минут слышу шаги за дверью, входит наш домоправитель – дядя Вася, и замирает в шоке от увиденного. Я распрямляюсь над телом Скворцовой и оборачиваюсь на мужчину, все еще сжимая нож в своей руке.
– Вызовите полицию, и скорую, Василий Иванович. Мою тетю убили, – я поворачиваюсь к еще теплой старушке и мое сердце рвется на части от вида ее омертвевшего лица.
Домоправитель бледнеет, и отступает из комнаты на шаг. Его редкие волосы приходят в движение, как у младенца на ветру. Грузный и очень аккуратный, казалось он просто не умеет быстро двигаться. Но я ошибалась.
Через мгновение дядя Вася скрылся в темноте проема.
Дальше все, словно в дурном кино. Кто-то включает свет, и я наконец, могу оценить в полной мере масштаб произошедшего. Приезжает скорая и полиция. Василий Иванович кружится вокруг меня и всех пришедших, кто-то фотографирует – яркая вспышка фотоаппарата больно режет глаза.
Чьи-то руки отрывают меня от тела Скворцовой, и не смотря на сопротивления – оттесняют в мою спальню, где ходят угрюмые, незнакомые люди. Усаживают на край кровати, толкают стакан с водой к губам. Я почти не участвую в происходящем, потерявшись в суете и ужасе этой ночи.
Внезапная пощечина – словно вспышка света. Включаюсь, моргаю растерянно и уже более осмысленно смотрю на обступивших меня людей.
Мужская рука на моем лице – вот что я понимаю в первое мгновение. Потом медленно осознаю – чья.
Майор Меринов сканирует ледышками своих глаз, слегка поглаживая кожу моей скулы большим пальцем. Слишком близко и внимательно он делает это. Какой хам.
Отпихиваю его лапищу от себя, и тру щеку.
– Вы с ума сошли? – хриплю слабо, почти не слышно.
Полицейский медленно кивает.
– Отлично, я рад видеть, что вы пришли в себя. Итак, Елизавета Алексеевна. Что тут произошло? – мужчина отодвигается от меня и присаживается на табуретку, что подставляет под его филейную часть Василий Иванович.
Старик уже накинул темно-зеленый халат поверх пижамы, в которой явился в первый раз.
Запоздало осознаю, в каком виде нахожусь сейчас, перед всеми этими людьми, и скрещиваю руки на груди. Впрочем, это уже не имеет значения. Судя по сальным взглядом «понятых» из числа соседей и полицейских, что сновали туда-сюда, все всё прекрасно рассмотрели.
– Не знаю, – хриплю растерянно и тревожно возвращаясь к произошедшим событиям.
Брови майора насмешливо вскидываются.
– Я пошла выпить молока, мне не спалось. А когда вернулась… – беспомощно смотрю на двери Скво, что теперь
