в проеме двери, и ощупывает пустые стены.
Замечает меня не сразу, в паре от горячих струй, что лупят мне в спину и голову. А когда подмечает комок в углу ванной, за матовым каленым стеклом, спешит ко мне, прихватив большое мягкое полотенце.
Словно мамочка, тянется к крану, спешно выключает воду, и накидывает на голую и мокрую меня – полотенце.
– Лиза, ну чего же ты… напугала меня! Я уж было подумала…– Галя себя резко прервала, должно быть осознав, что вот-вот надоумит меня наложить на себя руки.
Я вытираю влагу с лица уголком полотенца, и поворачиваюсь к своей наперснице. Долго смотрю на нее, и вдруг – обнимаю.
Ощутив объятия, нормальные, человеческие, мне становится немного легче.
– Мне так страшно… – шепчу я в ухо подруги, – и одиноко.
Горничная спешно кивает, и отодвигаясь от меня, говорит:
– Ну, теперь тебе скучать не придется, Лиза. Там, в гостиной, куча людей. Поверенные Марии Федоровна, ее арендаторы и какие-то друзья и знакомые. Все хотят выразить соболезнования и узнать о похоронах. И майор Меринов сказал, что бы ты приехала в участок, как проснешься.
В ответ лишь фыркаю.
Больше всего на свете, мне сейчас хочется вернуться в постель. Но Галя уже подталкивает меня к куче одежды, что она принесла из моей комнаты. Нехотя натягиваю белье и первое попавшееся черное платье. Горничная включает в розетку фен и твердо усаживает меня на пуфик перед зеркалом, сушит волосы.
Обычно, конечно, я все делаю сама. Но этот акт заботы мне был приятен.
– Не поеду я к нему, – когда Галя отключает фен и начинает расчесывать меня, говорю.
Девушка округляет глаза, попутно заплетая волосы в изящный жгут на затылке.
– Он такой суровый, не боишься?
Я смотрю на подругу в отражении зеркала, она на меня.
– Ему надо, пусть сам и едет, – дерзко говорю, хотя больше чем уверена, что у меня не хватит смелости встретиться с ним взглядом после того, что было.
Галя вскидывает брови в удивлении, но кивает.
– Ладно, хозяин-барин.
Горничная отходит и оглядывает свою работу.
– Вышло не плохо. Эх, не там я работаю…
Мне не интересно, как я выгляжу, но приятельнице киваю, соглашаясь. Она и правда была талантлива во всем. Смотрю на Галю, пытаюсь скрыть трусость.
– А там, в гостиной без меня никак?
Девушка сводит свои темные брови к переносице и строго говорит:
– Ты не сможешь прятаться от мира, Лиза. Тебе придется выйти и организовать похороны своей тетушки. Это последнее, что ты можешь сделать для Марии Федоровны! Как думаешь, справишься?
А вот теперь стало стыдно за свой эгоизм.
Спешно киваю и встаю с пуфика, разглаживая мешковатое платье по бедрам.
– Отлично, герцогиня.
Обращение
