самих отсеков, так что только по прошествии долгого времени эта нумерация становилась чем-то очевидным для узников.
Горизонтальные лифтовые пути были не сквозными, приходилось делать множество пересадок, если кто-то перемещался в отдаленный сектор. Трудность задачи усугублялась тем, что лифты часто не подчинялись командам на приборной панели и останавливались в произвольном порядке. Чтобы совершить пересадку, нередко приходилось долго кататься на одном лифте вверх и вниз, пока методом тыка не окажешься в нужном отсеке. Удача попасть в него с первого захода была сродни выигрышу в рулетку.
Вся эта ситуация, особенно горизонтальные лифты, слегка напомнила Комарову любезные его сердцу горнолыжные подъемники, только не обычные земные, а «взбесившиеся». При перемещении на этих лифтах иногда казалось, что идут они не строго горизонтально, а под уклон. Впрочем, нечто подобное – ощущение какой-то перекошенности направляющих – возникало и в вертикальных лифтах. Некоторые из обитателей города-наваждения явно испытывали нечто вроде «лифтовой болезни»… Но тем не менее и такие беспрестанно ехали куда-то…
В целом вся эта система сильно напоминала по своей сути компьютерные игры – Комаров разительно это ощутил после того, как собственными глазами увидел попытку самоубийства.
Лицо самоубийцы было обезображено клинообразными багровыми рубцами, явно свежими. По этажу, на котором они оказались вместе с Комаровым, он передвигался прихрамывая, издавая время от времени вой, нечеловеческий, впрочем, может быть, и не вой животного, а скорее приводящий на ум крики буйных больных в бедламе. Во вскриках этих слышались непомерное отчаяние, бессильная ненависть… На несчастного накатывало, а потом отпускало, и так продолжалось много раз. Наконец, видимо, доведенный до исступления пытками, бедолага дошел до какой-то внутренней точки – он приблизился к самому краю отсека, к месту, где была отогнута сетка атриума, вцепился в это место и, перебирая по ней ногами и руками, просунулся в образовавшуюся пустоту. Еще мгновение – и он с пронзительным воплем провалился вниз. Комаров вместе с другими свидетелями приник к сетке и разглядел ту кровавую лепешку, в которую был размозжен самоубийца, слетевший с огромной высоты.
Однако скоро Комаров вновь встретил его живым и невредимым – ведь спутать его физиономию было ни с кем невозможно. Оказалось, что, разбившись, подобные самоубийцы потом через некоторое время полностью восстанавливались и вновь являлись в отсеках и лифтах града. И продолжали влачить дальнейшее существование в этом узилище бесконечных подъемов и спусков в никуда.
Меж крайними ярусами
Самой большой загадкой было то, зачем эти огромные массы обитателей, ставших фактически пленниками или заключенными, бесконечно ездят вверх и вниз, выходят на других этажах, чтобы потом вновь покидать их, лишенные сна и какого-либо отдыха, делают пересадки и перемещаются
