«Русская партия» и встречался со мной, я прямо заявил ему, что позиционирую себя как русский национал-социалист, но сразу оговорил: «Только не вешайте мне на шею Гитлера. Русский национал-социализм это не Гитлер, а Герцен и Бакунин».
Ленин учитывал национальные особенности, как и Сталин, только эти особенности нельзя представлять себе в виде одной цветной плашки, общие описания «национального характера» часто оказываются однобокими. Реальные нации сложились из разных расовых составляющих и разница между северянами и южанами велика и в Германии, и во Франции и в Италии. И в России прослеживаются не одна, а две разные традиции. На одну из них опирался Ленин, об этом он и писал в своей работе «О национальной гордости великороссов», другую задействовал Сталин.
Два русских типа хорошо описал Н. И. Костомаров в своей книге о Смутном времени. «На юге, в краю, которой тогда носил общее название украинных городов, был другой дух, чем в Москве и собственно в Московской земле… Уже давно московские государи старались утвердить полное единство земли и слитие всех народных местных интересов под властью и нравственным первенством Москвы, так чтобы вся Русь не думала и не чувствовала иначе от Москвы. Но стихия древней раздельности искала себе исхода и находила в южных областях. Чем далее русская жизнь шагала на юг от Москвы… тем народ был вольнее и своеобразнее, тем более было местных особенностей и стремлений не подчиняться Москве. Полное явление этого свободного противодействующего московским государственным интересам начала было в казачестве…
Земля Северская, земля, преимущественно называемая Украиною (то есть земля нынешних губерний – Орловской, Воронежской, Калужской, Тульской), и земля Рязанская заключали в себе много казацкого, противного тому, чего хотела государственная власть»[27].
Зато о крае, который составлял середину или ядро Московского государства и его великорусской народности, Костомаров писал так: «Как по своим топографическим свойствам, так и по характеру народонаселения он представлял не только различие, но во многом противоположность с тем, что показывалось тогда в стране украинных городов на юге от столицы». Отличительной чертой тяглых людей «была строгая сомкнутость в общество, называемое миром… Личность каждого в отдельности ничего не значила прямо перед государством… Власть мира была великой тягостью для народной деятельности».
«Юг Московского государства – притон недовольных сил – имел тогда иной характер, чем старое гнездо великорусского народа, где оставались те, которые терпеливо сносили иго тамошнего порядка»[28].
Два класса В. Парето выявляются здесь достаточно четко. От первого из них исходит русская революционная традиция, которая и выдвинула в кульминационный момент величайшего из рождённых в России людей – Ленина. Кто больше него приковывал к себе внимание людей во всём мире? Кто побуждал их связывать свои надежды с Россией?
В
Указ. соч. – С. 429–432.
