там, в этой закрытой школе? Брат наверняка расскажет о подобных звёздных находках много такого, о чём те же храмовники предпочтут промолчать.
Мысли снова перекинулись на сестрёнку. И как надолго он сможет теперь оставлять Кью одну? Как же так? Они теперь остались почти совсем одни!
– Теперь придётся учиться жить по-новому, – с горечью подумал он.
Наконец, Кен подошёл к своему дому. И дом, и неровный забор, и пристройка для домашней поночки были сложены из крупной гальки скреплённой красным глиняным раствором. Кен смотрел на своё жилище и не знал, что сказать Кье. Как сообщить сестрёнке о том, что теперь они остались сиротами и проклятое море навсегда отобрало у них родных?
Последние пару дней, пока рыбаков не было, Кья не могла найти себе места. Цветик тоже беспокоилась, её мордочка, сильно похожая на милого дракончика из сказки теперь была напряжена и очень взволнована. Поночка хлестала себя по бокам массивным хвостом, щёлкала внушительными зубками и тыкалась пушистой зелёной мордой в лицо девочке, пытаясь утешить её и успокоить. Уже вышли все сроки, когда отец вместе с братьями должны были вернуться с промысла, но их всё не было. День назад, когда с берега доносился тяжёлый рокот бушующего моря, у Кьи что-то кольнуло в груди, словно оборвалась ниточка, которая связывала её жизнь с близкими.
С тех пор она с Цветиком ходила вдоль берега и с усиливающейся тревогой ждала их возвращения. Многие жители теперь весь день видели беззащитную тоненькую фигурку кьютаки, бредущую по пляжу.
– Ну когда же они вернутся? – грустно вопрошала она и в этот момент жалко было смотреть на милую белую мордашку с розоватыми ушками, беспокойно двигающимися влево-вправо, в надежде услышать приближающиеся знакомые шаги родных кьютов.
Но вот наступил этот долгожданный день, девочка услышала их и повернулась в ту сторону. Легкий ветер донёс до юной кьютаки знакомый запах.
Братик!, – отчётливо почувствовала она, – Но почему же он один?!
– Кья! – раздался издалека голос Кена и кьютаки вздрогнула.
Брат обнял её, малышка почувствовала, как затряслись его плечи и всё поняла без слов. В деревню, в позапрошлом году уже приходило горе, тогда с промысла тоже не вернулась фелюга с рыбаками. Так плачут, когда теряют родных, а значит в этот раз море тоже забрало их отца и самого старшего из братьев. Слёзы навернулись на красивые жёлтые глаза девочки. Кья плакала молча, только крупные соленые слезинки оставляли тёмные дорожки на беленькой шёрстке щёчек.
– Одни мы теперь тут, сестрёнка…
Кен всхлипнул, нежно обнимая её маленькую хрупкую фигурку:
– Но ты не беспокойся, мы проживём, я что-нибудь придумаю, обязательно придумаю.
Цветик вздохнула, как будто понимая их безмерное горе и облизала их лица своим длинным шершавым фиолетовым языком, а Мар наблюдал за ними у калитки с равнодушным, каменным лицом, он смотрел на этих двоих из некогда такого большого рода Тарков
