ногой, отводя взгляд.
Раньше у него всегда было на меня время. Что я сделала?
Мой внутренний голос шепчет: «Ты просто недостаточно хороша для него. Открой глаза, папа всегда прав».
– Я-я… – Мой голос дрожит. – …просто хотела спросить, почему ты больше не хочешь общаться со мной? Знаю, тебе сейчас грустно, но, может, я смогу помочь?
– Ты? – Он усмехается, качая головой. – Никогда.
Слезы наворачиваются на глаза, но я сдерживаю их. Как Леви может так говорить? Мы всегда помогали друг другу. Это не тот мальчик, который всегда мне улыбался. Даже его плечи стали выглядеть иначе. На них словно лег груз всего человечества.
Резко во мне поднимается злость из-за того, как он со мной разговаривает. Я могу выдержать такой неприятный тон от отца, но не собираюсь выслушивать его от других.
– Знаешь что? Отлично! Ведь я помогаю только своим друзьям. – Может, эти слова произведут на него эффект и он одумается?
– Перестань помогать другим. Помоги себе. – Он разворачивается и, сделав шаг, снова останавливается. – Мне твоя помощь не нужна. Мне никто не нужен. Я справлюсь сам.
Гнев и обида ползут по моей коже, вызывая зуд. Мне кажется, меня пнули в живот, выбив весь воздух. Леви уходит, и я собираю всю свою гордость, которая валяется осколками на асфальте, крича ему вслед:
– Ты прав, для тебя я теперь только Аннабель и никак иначе!
– Отлично! Тогда буду звать тебя Бель.
Я помню, что все изменилось, когда нам было десять лет. Примерно тогда давление отца стало сильнее. С каждым годом он был требовательнее, а я – отстраненнее. Леви всегда смотрел на меня глазами, полными надежды и веры. Но потом мы оба сломались: он погряз в своем горе, а я – в страхе и неуверенности. Мне казалось, что десятилетняя девочка не может принести радость в жизнь мальчика, ведь она не могла порадовать даже родного отца.
Недостаточна. Для всех.
Глава 2
Мой отец нечасто общается со мной, поэтому его телефонный звонок в это субботнее утро застал меня врасплох. Я уже давно не жду его внимания, ведь дни Генри Кеннета наполнены самыми разными заботами: на завтрак – бизнес, на обед – политика, на ужин – благотворительность, а на десерт – выпивка и игра в покер. Сами понимаете, что для меня в этом меню не остается места.
Я подхожу к его кабинету и делаю несколько вдохов и выдохов, не понимая, почему у меня все еще учащается пульс перед каждым нашим разговором. Давно пора смириться и принять положение вещей, на которое никто из нас не может повлиять.
Постучав в дверь, я жду его высокомерного «Войдите», которое прозвучит через три… два… один…
– Войдите!
Как можно непринужденнее я захожу в кабинет, пытаясь не выдавать своего волнения. Отец сидит за столом из красного дерева, уставившись в бумаги, и совершенно никак не реагирует на мое присутствие. Его волосы такого же русого цвета, как у меня, идеально уложены. Он одет в белую
