не дав договорить, Юна ее перебила. – Сакура уезжает, – сказала кореянка.
– Как? – воскликнула Эва. – Куда? Что случилось?
– Мне звонил Аки, сказал, что у нее виза закончилась и она не захотела отдать ее на продление, – грустно сказала Юна.
– Странно! – ответила Эва. – Ей же нравилось тут. И проработала уже у нас лет пять где-то. Интересно, почему она так резко решила уехать, не подписав договор о продлении? – задумалась Эва.
– Я точно не знаю, но как-то Аки упоминал, что она часто жаловалась на Альваро Мигелеса Гарсия, – ответила Юна.
– Руководителя? – переспросила я.
– Угу, – ответила она. – Эва, ты же знаешь, я уверена, что если это так, то он виноват в ее решении.
Я посмотрела на Эву, которая в этот момент отвернулась к своему столу и начала делать шишку. Она не ответила Юне, но от меня не ушло то, как она кивнула Юне через зеркало своего стола.
– Что это значит? Дон Альваро приставал, что ли, к ней? – спросила я.
– Не бери в голову! Конечно, это не так. Может, она просто попросила ведущую партию и он ей отказал, а она взяла и раздула из мухи слона, – сменив тему, сказала подруга. И, повернувшись к столу, начала дальше собираться.
Тем временем я уже была готова и собиралась выходить из комнаты, как вдруг Юна произнесла, – Он приставал.
Посмотрев ей в глаза и поняв, что она не врет, я поспешно отпустила свой взгляд. Я хорошо разбиралась в людях и могла с уверенностью отличить ложь от правды, и так как мне самой приходилось иногда врать, я знала, какие механизмы люди используют для лжи.
– Юна! – громко сказала Эва. – Тема закрыта. Нам пора идти разогреваться.
– Да, – ответила кореянка.
Взяв сумку, я первой вышла из комнаты прикрыв за собой дверь.
Почему Эва не могла рассказать мне все? Подумаешь, руководитель пристает к артистам. Это не в первой. Я часто слышала о таком из других театров. Сама, конечно, не сталкивалась. Но слышала. Мир балета и не такой бывает. Мой бывший руководитель дон Диего, конечно, не приставал ни к кому, но частенько морально насиловал. Бывало, я часами в истерике билась о несправедливости его решений и проклинала свою жизнь. Часто плакала, что он не дает мне танцевать ничего сольного. И это, несмотря на то что я могла весь день провести в зале, работая над собой и репетируя, мой труд никак не вознаграждался. Наоборот, все артисты, которым было все равно на балет и которые приходили для галочки, поощрялись больше, чем я. И почему в жизни всегда так? Кто не работает, тот ест!
Медленно идя по коридору, я увидела, что лифт начал закрывать двери, а значит, там кто-то был, я побежала в надежде успеть запрыгнуть в него.
– Подождите! – крикнула я.
Девушка, что стояла в лифте, выглянула, а затем резким движением нажала на кнопку. Подбежав, я бы точно успела, но за одну долю секунды двери все же закрылись и лифт тронулся вверх.
– Тварь! – воскликнула я.
Как мне показалось,
