книгу стихов.
И тут послышались звуки Шопена.
– Это любимый мамин ноктюрн. Дима играл его маме в последний приезд.
– Дима приезжал к Ирине Сергеевне?!
– Да, три года назад, когда узнал, что мама серьезно больна, они увиделись впервые после выпускного вечера. Он нам помог и с врачами, и с лекарствами. Баловал ее подарками. Приезжал каждый месяц. Читал маме, играл Шопена. Они много о чем-то говорили. Знаешь, Аня, сначала она не хотела видеть его, боялась показаться перед ним слабой и беспомощной. Но он сумел сделать так, что она чувствовала себя прежней, здоровой, и часто улыбалась.
Анна вернулась в комнату, встала возле окна и смотрела, как пальцы Димы осторожно касались клавиш, словно лаская их. Анне стало больно. Она понимала, кому принадлежала эта ласка, о ком он тосковал. Ей хотелось подойти и обнять его, целовать его глаза, гладить волосы с белесыми отметинами печали.
Когда Анна с Димой вышли на улицу, она оглянулась на окно – Валентина стояла возле него. Анна поежилась, но не от мороза: сердце и душа сжались в холодный комок, дыхание перехватило от понимания того, что она больше никогда не приедет в свой город детства, не обнимет Ирину Сергеевну.
«Исчезает ли любовь с уходом человека? Или она, оставаясь в пространстве, теплыми лучами согревает нас? И эти лучи, касаясь сердца, вызывают желание любить. Как электричество, как радиоволны, потоки любви окружают каждого, – размышляла Анна. – Нужно жить с постоянным пониманием хрупкости всего, что мы любим».
Словно крохотные лепестки ландышей, снежинки касались ее лица и оставались на щеках и ресницах. И только на губах быстро исчезали.
– Дим, а у тебя снежинки тают, собираются в маленький ручеек и… – Анна резко замолчала. Потом нежно погладила его по щеке, вытирая горячие струйки возле глаз. И это касание, похожее на материнское, успокаивающее, оказалось не таким, о каком она мечтала все эти годы.
Дима прижал ее к себе. И, уткнувшись в его холодную куртку, она с наслаждением слушала биение его сердца.
– Все эти годы я ей писал, – не отпуская Анну от себя, проговорил Дима. – Она ответила только на одно, первое.
– Подожди, – отстранилась Анна и, достав из сумки письма, протянула Диме. – Она ответила на все. Но не отправила.
Дима снова прижал Анну к себе, чтобы она не видела его лица.
Небо щедро сыпало белые нежные ноты, давая возможность людям записать партитуру своей мелодии любви…
Касание бесконечности…
Вспомнилось дивное небо апреля – чистое, лазурное, высокое. Хотелось воспарить и узнать, что там в вышине. И я мысленно лечу, лечу… Оно прозрачное и бесконечное. Как представить бесконечность? Можно только ощутить душой, когда сливаешься с неизмеримым, как любовь, небом. В такие минуты растворяешься в чем-то священном, наполненном таинственной энергией. Возрождается иная жизнь и пульсирует во мне.
Сегодня свинцовое
