ввысь и бросая в пучину. И не было мира вокруг. И не было людей…
Но люди были…
Сегодня мы слушали музыку Морриконе и читали стихи Тагора. Пространство дрожало, собирая в конус трепетные слова и нежные звуки, вытягивалось ввысь, призывая в необычный мир. Невесомые желания, окутавшие нас, уже готовы опалить и повергнуть туда, где шепчутся прерывистые слова выстраданных признаний.
Но подсознание уже предостерегает: «Опасно… Опасно… Вы можете сгореть дотла в вихре земных желаний…»
Затихает музыка. Печальные слова поэта уносят к мыслям о вечном. Что же вечно в этом мире: чувства или время, которое владеет ими?
…Слышишь ли шорох летящего времени?
Вечно его колесница в пути…
Разговор ведется тихими нотами. Только мы молчим. Слова не нужны. Достаточно взгляда, тайного движения рук и чего-то необъяснимого, витающего в воздухе, нежно обволакивающего нас двоих. Мне хочется наклониться к твоему плечу…
На фото мы кажемся спокойными. Лишь на несколько минут попали в тот мир, где живет счастье. Сдержались оба. И мучилась, металась сиротливая любовь между долгом и желанием.
Остановилось время. Замерло сердце.
Слыша печальных мгновений течение,
Ими наполни ладонь – и напейся:
Сердце мое, как пригоршню, любовно
Я подставляю твоим устам…
Все ушли. Расстаемся и мы. Смотрим в глаза. Если задержать взгляд еще на секунду, то забудем о мире земном… Я отвожу взгляд. И невесомые желания задрожали, закружились, переплетаясь, застонали в неизбывной горечи…
«Обними ее, потом будет слишком поздно», – шептали они тебе. «Обними его сейчас, потом будешь жалеть», – шептали они мне.
Мы прижимаемся к друг другу. Первый раз. Ты тихо повторяешь мне строки из последнего письма, на которое я не ответила: «Белое солнце становится серым. Дни летят, словно стрелы плохого стрелка, когда временами не вижу тебя…»
Мы расставались до зимы. Значит, навсегда…
…время несет меня
С края на край,
С берега к берегу, с отмели к отмели…
Друг мой, прощай!
--
Стихи из романа Р. Тагора «Последняя поэма».
Дама с собачкой
Она пришла к нам через две недели после начала занятий.
– Давайте знакомиться. Я ваш преподаватель русской литературы первой половины девятнадцатого века. Моё имя – Анна Аркадьевна, – произнесла она, как мне показалось, задумчиво, словно не уверена была, какой век сейчас за окном.
Слушать ее было одно удовольствие: голос спокойный, словно течение маленькой равнинной речки, несущей свои чистые воды по средней полосе России, где Поленовские пейзажи милы и приветливы и наполнены тем теплом, которое возникает от скромности и кротости.
– Сегодня мы с вами поговорим о поэзии. Об осенней поэзии. Но сначала послушаем музыку. Немного.
Она
