цветами, названия которых Ада не знала, высокими и прямыми, словно алтарные свечи. За столиками оставалось лишь несколько таких же поздних пташек. С подносом в руках она огляделась и увидела все ту же прерафаэлитскую девушку, сидящую в одиночестве под деревом, укрывавшим ее своими ветвями, словно огромным зонтиком. Свет, проникавший сквозь листву, пятнал обнаженные руки незнакомки подрагивающими нежно-зелеными бликами, и от этого зрелища Аду вдруг захлестнуло желание. Обычно она не чувствовала влечения к женщинам, пусть иногда и позволяя себе приключение, но скорее в порядке эксперимента, редких «заметок на полях», чем ведомая инстинктами. Ее психоаналитик предполагал, что это может быть своеобразной реализацией эдипова комплекса, только обращенной не к отцу, а к матери. «Скорее уж тогда к бабушке, – возражала Ада. – Это она меня вырастила, а матери я почти не знала».
Ускорив шаг, она направилась к девушке и уселась напротив нее.
– Good morning[20].
– Доброе утро. Вы же итальянка, верно?
– У меня такой ужасный акцент?
– Нет, что вы, просто вчера услышала ваш разговор с подругой.
– А вы… ты тоже итальянка? Прости за фамильярность, но ты еще достаточно молода, чтобы я могла обратиться на «ты».
– Вы, мне кажется, тоже слишком молоды для докладчика… Я боялась, что увижу здесь только седобородых старцев. – Улыбнувшись, девушка кивнула в сторону Дитера Хорландера, сидевшего за столиком в глубине лужайки в сопровождении крепкой румяной блондинки за сорок.
«А ведь и в самом деле ездит с медсестрой», – вздохнула про себя Ада. Хотя их с прославленным стариком почти ничего не связывало, она беспокоилась о нем, будто он был ее дедом или болезненным пожилым дядюшкой.
– О чем будете рассказывать? – поинтересовалась девушка.
– Ничего особенного. Мне позвонили в последний момент, времени подготовиться почти не было… Может, вообще выйду за рамки темы конгресса.
– В какую сторону?
– А ты, в принципе, понимаешь суть? Все эти разговоры с мертвыми…
– Немного.
– И что же тебе известно?
– Ну, я изучаю антропологию. В Королевском колледже, в Лондоне. И знаю, что некоторые примитивные народы по сей день… – Она запнулась и, помолчав немного, переспросила: – Так почему за рамки?
– Потому что мои покойники, а точнее, покойницы не заговаривали с посетителями. И никто не спускался в Аид, чтобы с ними поболтать. Встречи с ними происходили случайно, если не считать того единственного, кто пришел не задавать вопросы, а увести с собой.
– И ему это не удалось, верно? Вы же говорите об Эвридике? Из мифа об Орфее?
Итак, вне всякого сомнения, она неплохо знает греческую мифологию. Отличница, стало быть, мысленно поставила галочку Ада. Еще один балл в ее пользу.
– А почему
Доброе утро (англ.).
