получается. Она поворачивается к двери и видит, как Тупаарнак сидит на полу, поджав под себя ноги и гладя огромный живот.
– Тебе пора вставать и начинать ходить. Анингаак говорит, скоро придет время малыша. Я не смогу тебе больше помогать.
Анэ тихо кивает и пытается опереться на руки – но лишь вздыхает и еще глубже проваливается в кровать. Она не понимает, зачем вставать. Отца нет. Тупаарнак – всего лишь женщина, даже не ангакок. Анэ может лежать на этой кровати, пока не умрет.
– Давай попробуем еще раз? – мягко спрашивает Тупаарнак, и Анэ чувствует на себе ее внимательный, обеспокоенный взгляд.
Она думает – сколько в беременной женщине может быть силы? Как мог бы воспользоваться этой силой отец?
Анэ кивает, не смотря на Тупаарнак.
– Все соседи про тебя спрашивают. С тех пор как наши завели тебя в дом, сплетни не прекращаются. – Тупаарнак тихо смеется. – Давно у нас не было такого оживления. И что я им скажу, если ты не выйдешь?
– А зачем мне выходить, – шепчет себе под нос Анэ, но женщина все равно ее слышит.
– Ты можешь ничего мне не рассказывать. Но если хочешь вернуться домой, где бы этот дом ни был, тебе нужно бороться здесь и сейчас.
Бороться… Анэ вертит на языке это слово, но оно неприятно жжется. По телу проходит очередная пульсация, и пальцы начинают дрожать. Она представляет рядом отца – он сидит на кровати и смотрит на нее с разочарованием и строгостью, ожидая, когда Анэ наконец преодолеет свою слабость и встанет, чтобы бороться и жить. Она запускает руку в тяжелые волосы, думая, что они стали грязными и жирными за время, пока Анэ лежала в кровати. Но нет. Чистые и мягкие, как никогда.
«Надо помочь отцу», – отзывается в голове такая безнадежная и грустная мысль, что Анэ хочется исчезнуть в этот же миг. Мысль о возвращении кажется такой естественной, но тело тут же отзывается на нее болью в сердце.
– Ладно, – хрипло говорит Анэ и резко садится.
Тупаарнак издает восхищенный вздох.
– Молодец! У тебя ничего не болит? Я могу позвать врача… или Анингаака.
– Все хорошо, – протягивает Анэ, не зная, что такое врач, но четко зная, что она никого сейчас не хочет видеть.
Муж Тупаарнак, как Анэ поняла, был ангакоком. Она сначала думала, что за двести лет что-то могло изменяться, – но мысль, что в этом чужом поселении хотя бы есть ангакок, наполняет ее необъяснимым спокойствием. «Отца не заменит никто», – думает Анэ и замирает. Ангакок больше не отец, а чужой мужчина – и это кажется слишком неправильным.
Анэ пытается представить, как может выглядеть Анингаак, но разум сопротивляется, отталкивает этот образ. Если за двести лет ничего не изменилось, то это должен быть сильный человек. Тот, кто видит запретное. Кто спасает, защищает и определяет наказание. Целитель, воин и проводник между духами, мертвыми и живыми – и от понимания, какую силу содержит в себе совершенно незнакомый пока человек, Анэ жмурится и невольно закрывает руками тело.
Она
