думал о том, сколько времени пройдет, прежде чем ты спросишь, о чем я думаю.
Она засмеялась и подъехала поближе.
– Ты принял решение? Куда мы двигаемся?
– Мне нужно больше информации. Ты можешь смотреть в зеркало, не слезая с седла?
Цюкунфт кивнула.
– Когда мы встретимся с Вихтихом и Штелен?
Цюкунфт вытащила зеркало из седельной сумки, развернула его и уставилась на поверхность. После нескольких мучительно долгих минут она сообщила:
– Не знаю.
– В Послесмертии ты сказала, что видишь будущее.
– Не совсем верно, но достаточно близко.
– А именно?
– Я не могу видеть все, везде и когда угодно, – ответила она. – Я вижу только то, что она показывает мне.
– Она? – снова попытался прояснить вопрос Бедект.
Цюкунфт проигнорировала его слова.
– И то, что она показывает, меняется. Становится более точным.
Она разочарованно нахмурилась.
– Раньше она показывала мне больше. Она показывала почти везде и всегда, чтобы я ни захотела увидеть. Теперь… – Цюкунфт оценивающе посмотрела на него. – Она показывает мне тебя.
Он не хотел знать, что это значит. Проклятые гайстескранкен, в их действиях никогда не было ни капли смысла. Она, вероятно, влюбилась в него, нашла в нем отцовскую фигуру, и эта влюбленность сильно ограничила ее могущество как зеркальщицы. Он содрогнулся при мысли о том, что это говорит о ее настоящем отце.
– Ты можешь увидеть нашу встречу с Вихтихом и Штелен?
– Нет. Но я знаю, что если мы отправимся на поиски того мальчика, то они окажутся впереди.
– А если мы этого не сделаем?
– Тогда они будут позади.
Бедект зарычал от отчаяния. Ладно, подыграем ей.
– Если я спасу этого мальчика, покажет ли она, – он кивнул на зеркало в руках Цюкунфт, – то, что нужно мне?
Цюкунфт пожала плечами:
– Рано или поздно.
Он мысленно увидел отвращение на лице Штелен. Она бы сплюнула и сказала:
– Этот план пойдет по борозде очень быстро.
Бедект вспомнил то недолгое время, что он провел вместе с Цюкунфт в Послесмертии. Тогда ее видение будущего было подробным и точным. Она показала ему то, что ему было нужно сделать, чтобы вернуться в мир живых. А теперь она была почти бесполезна. Разве гайстескранкены не должны становиться все более могущественными по мере погружения в пучину собственного безумия? Сила Цюкунфт убывала – означало ли это, что рассудок почему-то возвращается к ней, и если да, то почему? Потому, что она общается с ним?
«Что за ерунда. Общение со мной еще никому психику не улучшило».
Или в глубинах ее души происходит нечто более важное, но незаметное? Может быть, его присутствие рядом с ней
