от волнения горлом, я хриплым шепотом спросила:
– Я – твоя любовь? А почему ты мне не говорил?
Олег грустно улыбнулся.
– Я ведь был женат, ты ведь знаешь, и жена ждала первенца. Да и разница в возрасте. Больше десяти лет. Тогда это имело значение. Но ты, ты была моей музой, – сказал он и тут же, видимо, пожалел о своих словах, раздосадованный на себя за непринятую в нашей старой компании высокопарность. Он отошел от стола, встал у двери и уже с обычной иронией и веселой улыбкой прочитал стишок, когда-то напечатанный им, Катковским, в нашей газете:
– В неуютном своем пальтишке
Ты проходишь, потупив взор,
И оглядываются мальчишки,
И мужчины смотрят в упор.
Значит, есть в тебе нечто такое,
От чего голова кру́гом.
Только я совершенно спокоен.
На правах друга.
И это – о тебе, и все остальные тоже. Неужели ты даже не догадывалась?
– Нет, – пискнула я едва слышно, и зачем-то добавила: – А пальто у меня было вполне приличное.
Нам становилось в тягость продолжать посиделки. Паузы в разговоре делались все более затяжными. Было как-то неловко, и мы оба с радостью вспомнили, что до сих пор не обменялись телефонами. Мы записали номера на случайных клочках бумаги. Потом Олег резко встал, отшвырнул ногой табуретку.
– Так, Ленточка, хватит сентиментальных воспоминаний. Давай о будущем. – Он положил руки на мои плечи и преувеличенно торжественно проговорил: – Дитя мое, если предназначение наше в земной жизни есть тайна нам недоступная, то призвание понять можно и должно. И чем раньше, тем лучше.
Олег перестал улыбаться, придавил чуть сильнее мои плечи и, сменив тон, почти сурово произнес:
– Ты немедленно кончаешь эту бодягу со строительством дорог. Это точно не твое, девочка. Доставай свои этюдники, мольберты, что там еще у художников имеется? Давай, решайся. Меняй коньки на санки.
Он поставил пустую бутылку в стальной шкафчик, надел куртку, поцеловал меня по-братски в щеку и еще раз повторил:
– Решайся, только быстро.
И я решилась. На следующий год я довольно легко поступила на вечернее отделение Полиграфического института, или просто Полиграфа. Соблюдая установленные правила, я все-таки домотала трехгодичный срок, работая по инженерной специальности, указанной в дипломе, сначала в проектном институте, затем в научно-исследовательском. В первом я целый год делала какие-то вертикальные планировки, во втором было весело. Там вообще мало чего делалось полезного. Зато мы все время готовили какие-то капустники, вечером играли в волейбол в спортзале, днем шатались из отдела в отдел, чтобы поболтать, выпить стакан вина, купленного в местном буфете, обменяться номерами журналов «Новый мир» или «Иностранная литература», или просто отправиться в ближайший парк гулять, а то и
