вечерней зари —и, плененный вешней красою,
даже на ночь в поле остался…[49]
Неизвестный автор:
В бухте Песен, Вака,
колышутся волны прилива,
набегая на брег.
Журавли кричат, улетая
на гнездовья в плавни речные…[50]
Кроме этих поэтов, еще множество было славных стихотворцев на протяжении многих сменявших друг друга поколений, что протянулись в веках неразрывной чредой, словно коленца в стволе черного бамбука. Песни стародавних времен собраны были в книгу под названием «Собрание мириад листьев».
После того было всего лишь один-два человека, что знали древние песни и разумели душу поэзии. У каждого из них были свои достоинства и недостатки. С той поры минуло уж более ста лет и сменилось десять государей[51]. Не много было за это столетие таких людей, чтобы и сведущи были в делах древности, и знали толк в поэзии, и сами писали стихи. Ведя о них речь, я не стану упоминать высоких особ, чтобы легче было высказывать суждения. Среди прочих же во времена не столь отдаленные[52] прославил свое имя архиепископ Хэндзё; по форме хороши его песни, но им не хватает искренности. Словно любуешься красавицей на картине, попусту волнуя сердце:
Капли светлой росы
словно жемчуг на нежно-зеленых
тонких ниточках бус —
вешним утром долу склонились
молодые побеги ивы…[53]
Духом светел и чист,
не подвластен ни грязи, ни илу
лотос в темном пруду —
и не диво, что жемчугами
засверкала роса на листьях…[54]
Эту песню сложил он, упав с лошади на лугу Сага:
О «девица-цветок»,
названием дивным плененный,
я срываю тебя —
но молю, никому ни слова
о моем постыдном деянье!..[55]
У Аривара-но Нарихиры сердечных чувств избыток, а слов недостает. Песни его – словно увядшие цветы, чья краса уж поблекла, но аромат еще ощутим:
Будто бы и луна
уж не та, что в минувшие весны,
и весна уж не та?
Только я один не меняюсь,
остаюсь таким же, как прежде…[56]
Вид осенней луны,
увы, не приносит отрады!
Убывает она,
прибывает ли ночь от ночи —
мы меж тем под луной стареем…[57]
Мимолетен был сон
той ночи, что вместе с тобою
я однажды провел, —
все мечтаю вернуть виденье,
но оно стремительно тает…[58]
Фунъя-но Ясухидэ в подборе слов искусен, но форма у него не соответствует содержанию. Словно торговец рядится в роскошные одежды:
Ветер, прянувший с гор,
деревьям несет увяданье
и траве на лугах —
не случайно вихрь осенний
называют «свирепой бурей»…[59]
Сложено в годовщину смерти государя Фукакусы:
Там, в долине меж гор,
заросшей
«Манъёсю», № 424.
«Манъёсю», № 919.
С правления Хэйдзэй (806–809) до правления Дайго (897–930).
«Во времена не столь отдаленные…» – Имеется в виду период в 30–50 лет до составления «Кокинвакасю», к которому относится творчество шести упомянутых в предисловии авторов, так называемых «шести божественных стихотворцев» – «
См. «Кокинвакасю», № 27.
См. «Кокинвакасю», № 165.
См. «Кокинвакасю», № 226.
См. «Кокинвакасю», № 747.
См. «Кокинвакасю», № 879.
См. «Кокинвакасю», № 644.
См. «Кокинвакасю», № 249. В тексте «Кокинвакасю» вместо «нобэ-но» («в лугах») стоит «аки-но» («осенние»).
