Да вообще я так скажу, Россия наша – это ж монумент проигравшему солдату. В том плане, исторически…
«Надо же, – подумал Балашов, выбираясь из машины. – Может быть, правда, отринуть сейчас все это интеллигентство, и плюнуть «им» в лицо не ФСБ, конечно, но какой-нибудь Чечней? Что, слабо тебе, Балашочек? Что, права все-таки Галя? Или не права, или ведет тебя судьба за руку? Ведь вот так, за сотню, за сто рублей и довезли с ветерком, и творческий путь изменили, и концовку телеречи, можно сказать, на блюде поднесли. Тему героя нашего времени ваш покорный слуга продолжит в следующей книге, книге о солдате чеченской войны. Вот как. И прости меня, Витя Коровин».
– А как книга-то ваша? Название-то какое? – высунулся из салона водила.
– «Москва – Мельбурн». Такое вот название. А что?
– Поищу на развале. Почитать люблю, а то чего еще делать? Одним извозом не прожить, душа замкнется совсем, а я в завязке. Поищу. Хотя этот ваш напрасно слинял. Не герой он нашего времени, ни хрена. Скука там. Не зря мы – самые читающие. Поди, не Австралия.
Пен-клуб
Забот у мэтров российского пен-клуба было множество. И не мудрено: на носу висел Всемирный конгресс пен-клубов в Москве. И все бы ничего, справились бы с заграничными писателями, собрались бы, погудели, на пароходе бы сходили, укатали бы иноземцев да сами бы упились вусмерть, чай, не впервой. Но занозой в пятке сидел въедливый немец Гюнтер Гросс. Этого хоть пои, хоть не пои, а все равно в печень влезет с чеченской войной. А держать ответ перед нобелевским лауреатом придется им, мэтрам. Причем не здесь, на внутренних, российских разборках, а «там». Там, где еще уважали великую русскую и куда приглашали ее лучших, особо ценных сынов. Где давали читать лекции. За деньги. Где очень кстати вручали премии и выделяли гранты. Где поддерживали в трудные времена. Но за это теперь требовали. Пока требовали определиться и внести, немедленно внести ясность в вопрос о Чечне – стоят ли «сыны», как им и положено, следуя примеру достойных подражания предков, за гуманитарные ценности и права человеков, или же продались они государству, глушащему со скуки своих граждан на Кавказе, как мух в деревенском сортире. Фи. Если так, то не место им, наследникам, в цивилизованном сообществе. Литераторов.
Мэтры же определяться не торопились, поскольку вся эта политическая «сиюминутовка», как говаривал один из остроумных наследников, по сути, по художественной сути своей была просто мелка в свете их творческих планов. Она попахивала типичным масскультом, и даже говорить-то о таком без стеба в солидном, понимающем столичном обществе считалось дурным тоном – мезозой времен оттепели и покоренья Крыма.
– Может, так и скажем? – предложила Людочка Турищева, секретарь пен-клуба, главному мэтру Андрею Набатову. – Пен-клуб – организация неполитическая, творческая. Общего мнения у писателей нет, да и большого литературного интереса тема пока не вызвала. Что попишешь, у нас демократия. Поставим их немного на место.
