она сказала:
– По-моему, тебе хватит скрываться от зрителей.
И на репетиции первых же «Встреч» предложила:
– Надо выйти на сцену! Ты за пультом хорошо пел. Уверена – все будет нормально.
Я пробовал отнекиваться: мол, у меня нет концертного костюма, лакированных туфель.
А она:
– Нет – и не надо. Выходи так, как есть, – в джинсе и «Рибуке». Раз ты чувствуешь себя в них комфортно – не надо ничего менять.
Я так и сделал. И вовсе не потому, что не мог купить смокинг или какой-то пафосный пиджак. Я вообще не любил и до сих пор не люблю официальной одежды, да и к песне моей она не подходила. Я тогда спел «Живем мы недолго». Ее выбрала сама Пугачева.
Она на «Рождественских встречах» всем артистам подбирает репертуар. Кому-то ее выбор нравится, кому-то – нет, но спор тут бесполезен. Алла Борисовна – режиссер программы, ее воля включать в нее то, что соответствует замыслу «Встреч». Это все отлично понимают. И, как правило, даже тот, кто считал, что для него она выбрала песню неудачно, позже говорил прямо противоположное. И гордился успехом.
Алла Борисовна не просто обладает талантом угадать песню. У нее настоящий нюх на шлягер. Для многих артистов именно ее выбор и сделал их популярными.
Первые «Встречи» рождались нелегко. Но никакой неразберихи не было. Алла Борисовна очень жесткий человек, когда дело касается работы. Во всем – строгая дисциплина. Штат помощников режиссера действовал четко, за каждый шаг отвечал перед ней. Она установила железное правило: на репетициях должны присутствовать все, с начала и до конца, независимо от того, когда исполнители выходят на сцену – в три ночи или в пять утра. Потому что все может поменяться по ходу действия «пьесы». Хотя я думаю, что в голове у нее все складывалось заранее.
Нервы ее в эти дни были на пределе. За месяц до «Рождественских встреч» это уже Пугачева № 38 – такая, какой мы ее не видели.
Я отмотал у нее звукорежиссером не один год и знаю ее главное требование: каждый должен заниматься своим делом, то есть делать то, что умеет лучше других. Это и есть профессионализм. И если кто-либо из ее музыкантов оказывался хорошим человекам, но не профессионалом, ему не находилось места.
– Я многое могу простить за талант, – не раз говорила она. И она умеет распознать талантливых людей. Многие из них становились ее хорошими друзьями, у других были чисто рабочие отношения. Но ко всем она всегда оставалась требовательной. Мягонькой и лилейной я ее не припомню.
Такой она была и на подготовке «Рождественских». Всегда на нерве, хоть и старалась не показывать это. Могла накричать, когда видела, что из артиста прет самоуверенность и он ни с кем не считается, могла в таком случае и, как говорится, перегрызть веревку – дать ему от ворот поворот. Могла, если артист в первый раз выходил на большую сцену, помочь ему, вселить в него уверенность: ведь накричи на начинающего – и все, он закомплексует и его из комы уже не вывести. Она понимала это. Она – психолог, разумеется, психолог.
На
