герой решил приобрести в кратчайшие сроки некий душевный капиталец.
Собственно, далее мы собираемся последовать за Владиславом Евгеньевичем, с одной стороны, так как это просто поучительно, а с другой стороны, чтобы лишний раз убедиться, что архетипические сюжеты в какой-то степени повторяются. И если уж ты начал как авантюрист, то и закончишь всенепременнейше так же… Впрочем! Чем не шутит с русским человеком ее величество Судьба (а может быть, и Случай)! Возможно, мы, в ходе повествования, откроем для себя совсем иные смыслы для слова «авантюрист»? Кто знает? Но обо всем этом читатель узнает постепенно и в свое время, если только будет иметь терпение прочесть предлагаемую повесть, довольно длинную, имеющую после раздвинуться шире и просторнее по мере приближения к концу, венчающему дело.
Глава 2
Итак, вернемся к нашему герою, которого мы оставили в гостиничном номере города N. С легкой душою мы можем признаться в том, что нам нет особой надобности для конспирации, и в дальнейшем мы будем называть этот славный и древний русский город тем именем, коим он и обозначен на карте – Ярославль. Да, именно в Ярославле на следующий день Владиславу Евгеньевичу была уготована встреча с Борисом Петровичем Берковым, который, в силу необузданной пышности своего характера, считался душою российского эзотерического андеграунда в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого века. По описаниям Малкина, Берков был неугомонным острословом, имевшим в любую минуту что сказать практически по любому поводу. Людей такого рода в России немало, как правило, это добродушного вида толстяк, неугомонный болтун и, естественно, любитель приврать и прихвастнуть, рассыпающийся направо и налево дюжиной эпиграмм, тостов и рассказов о всякой всячине. Одним своим присутствием он вызовет в собеседнике глубочайшее расположение, и, прежде всего, за счет своей широты – и тут уж черт ногу сломит, пытаясь разобрать – воздействие ли это широты душевной, широты мысли, простирающейся во все возможные концы человеческого познания, или же широты своих физических форм, впрочем, возможно, что и всего вместе взятого. Именно такой образ явился Владиславу Евгеньевичу в ходе описаний Беркова Малкиным. Сам Малкин с Борисом Петровичем не был коротко знаком, а так – виделся два-три раза в разных компаниях, хотя, в кругах, о которых мы ведем речь, даже двух-трех коротких встреч было довольно, дабы дать рекомендацию для личной беседы, на которую Берков после короткого звонка Лебедько охотно согласился.
После бурной московской молодости, проведенной в компании, бывшей на короткой ноге со знаменитым кружком Югорского переулка, Берков перебрался в начале нового века в Ярославль, где занял должность профессора психологии Ярославского Педагогического Университета. Будучи человеком уже, что называется, в летах, вел Борис Петрович жизнь достаточно уединенную, большую часть времени проводя на даче, на волжском берегу, имея в соседях
