ножи, Лёня приступил к разделке Борькиной тушки, отмытой до бело-воскового цвета. Первым делом подставил тазик для сбора крови и стал возиться с головой, ловким движением надрезав её со всех сторон и потом умелым движением сломав шейный позвонок.
– Всё, можно уносить, потом сам разберёшь, – кивнул он Виктору, беря в руки нож. – Холодной водой залей.
– Знаю, – фыркнул тот.
– Настасья, хватит сидеть. – Лёня повернулся к девочке, присевшей на ступеньке летнего домика. – Сходи кружку принеси.
Вскоре он, перепачкавшись почти до локтя, вычерпывал кровь, сливая её в небольшой тазик.
– Отличная кровянка будет, пальчики оближете, – подмигнул стоящим рядом внукам, которые с неподдельным интересом наблюдали за процессом.
Тщательно смыв остатки крови, Лёня принялся аккуратно вспарывать кабанчику живот, стараясь не повредить кишечник.
– А то вонять будет, если случайно пропороть.
После того как тёплые внутренности были аккуратно сброшены в большое пластиковое корыто, Лёня поковырялся в них и вытащил нужные потроха: сердце, почки, печень и лёгкие.
– Смотрите, у свиней органы такие же, как и человеческие. Бабушка вам, малята, такой зельц забабахает в печке, просто объедение.
Быстро вечерело. С поля пришла корова и, удивлённо пялясь на останки бывшего соседа по двору, скрылась в сарае. Следом, прихватив ведро, вошла хозяйка, и вскоре дети пили парное молоко, наблюдая за работающими мужчинами. Дело у тех шло спорно, опытный Лёня почти не использовал топор, предпочитая обходиться ножом.
– О! Мяско понесли! – звонко смеялась Настя, указывая пальчиком на дедушку, тащившего очередной большой ломоть свинины.
Отрезав немного корейки с грудинкой, кусок печени и бросив в небольшой таз почку, Виктор позвал внука:
– Отнеси бабушке, пусть начинает жарить свежину, мы почти закончили.
Вскоре разделанный по кускам Борька переместился в летний домик, где ему предстояло за ночь остынуть, чтобы потом занять место в холодильнике.
Когда всё было закончено, мужчины навели во дворе порядок, унесли обугленный щит к сараю. Затем отправились на веранду, где их поджидала горячая сковородка с угощением.
– Теперь не грех и выпить. – Виктор взял в руки холодную бутылку и налил Лёне полный стакан водки.
– Помянем невинную душу Борьки, покинувшего этот мир, дабы мы с вами продолжали жить, – сказал тот, залпом осушив ёмкость.
Уже начало темнеть, как Лёня попрощался с хозяином и, взяв причитающуюся ему долю, легонько пошатываясь, медленно пошёл в сторону дома. Он не был садистом, и смерть убитых собственными руками животных не доставляла удовольствия. Это была просто работа, которую он умел делать, стараясь причинить животному как можно меньше страданий.
На небе висела Луна, холодным светом освещая дорогу. Звенящую тишину нарушали лишь шумные
