бы пиво поменьше пил, – рассмеялся чёрт, – может, и умишко почаще включалось. Там на одних сданных бутылках «Мерседес» можно было купить.
Повернувшись, он махнул рукой и двинулся по тропинке, ведущей в лес. Валерий бросил последний взгляд на раскуроченную машину, тяжело вздохнул и потопал следом.
– Кстати, – через минуту он догнал спутника, – у тебя имя есть? А то не знаю, как обращаться.
– Хм… – Чёрт притормозил шаг, обернулся. – Что ж мы – безымянные твари, по-твоему? Зови меня Василием. Моё настоящее имя своим языком точно не выговоришь.
– Слышь, Васька, – немного осмелев, Валерий дотронулся до плеча чёрта, – получается, я сейчас бесплотный? А как можно на сковородке кого-то жарить, если у него плоти нет?
– Ну, ты и дурачина, Валерон, – хмыкнул Василий. – Говорил же, забудь поповские байки. Какие сковороды, какое масло? Да кому гнилое тело нужно, кроме червей? Не переживай, в аду душе мало не покажется, технологии отработаны. Зато есть один плюс.
– Какой?
– Там твоих знакомых полно, – рассмеялся черт, – скучно не будет.
– Васёк, а ты ладана боишься? – подмигнул спутнику Валерий.
– Я на нём спирт настаиваю, – усмехнулся тот, – мощная штука получается, ароматная. Мы с парнями иногда на праздниках употребляем.
– Ой, – Валерий остановился, – а моя жена с дочкой? Как же они без меня?
– Жена? – Черт повернулся к нему. – Это та, которая «в горе и радости»?
– Да! – Валерий быстро кивнул. – Любимая и единственная!
– Хм… – Василий причмокнул. – Ты когда с Зинаидой Петровной из ЖЭКа в кровати кувыркался, по-другому говорил.
– Да там было-то всего пару раз, – отмахнулся Валера.
– Конечно, – кивнул чёрт, – пару раз с ней, десяток с Катькой из кафешки, потом с Анькой из парикмахерской. Остальных перечислять?
– Не надо, – стушевался Валерий, – всё равно жену люблю.
– Я помню, ты только что это говорил. Ещё про дочку. Кстати, – Васька оживился, – а скажи мне, мил человек, когда твоя кошка окотилась, ты зачем котят в коробку запихнул и в подъезд выставил? Не жалко было малышей? Они же умерли от голода.
– Думал, что подберет кто-нибудь, всяко лучше, чем просто утопить.
– Да ты сама гуманность, – хмыкнул Василий, – наш человек! А помнишь, как жаб через соломинку надувал? Они барахтались, такие беспомощные. Ты с парнями их потом под колеса бросал и хохотал, когда в лепёшку давили.
– Ну, это, – замялся Валерий, – несмышлёный был, глупый.
– Поэтому над одноклассником Иваном издевался, шпынял его вместе с такими же малолетними дебилами? Или ты забыл, что это из-за ваших издевательств Ваня под поезд лёг?
– Я ж говорю, в детстве дураком был! Знаешь, как потом переживал?
– Кстати, а зачем тебе эти железяки, которые ты с завода приносил?
– Думал, что пригодятся на
