style="font-size:15px;"> Девушка молча пожимает плечами, пряча взгляд куда-то в красную дорожку, что струится по лестнице.
– Я не могу ответить на этот вопрос, Виктор Николаевич.
Когда я рядом с ней, во мне словно что-то пробуждается. Что это? Муза или вдохновение?
Я ловлю себя на мысли, что уже давно не рисовал просто так, по велению сердца. Не рисовал от души, не рисовал то, что хотелось бы выразить красками на грубом холсте.
Мне кажется, это нужно исправить как можно скорее.
Когда мы подошли к классу Натальи Петровны, Алиса любезно открыла передо мной дверь. И только сейчас я осознал, насколько нелепо это выглядело: самый строгий преподаватель академии выполняет поручение своего студента. Почему? Ответа я не ведал.
Хорошо, что никто этого не увидел из учеников.
– Ой, Виктор Николаевич! – восклицает Наталья Петровна, увидев меня. – Чего это вы?
Я подошёл к свободной парте и положил на неё листы ватмана.
– Добрый вечер, Наталья Петровна! – поприветствовал я её.
– Я, кажется, просила Алису принести ватные листы, – ответила она, прищурив глаза и одёрнув свой клетчатый пиджак.
Эта женщина годится мне в матери, но в ней есть что-то уютное и родное. Она для всех здесь как вторая мама – добрая, осмотрительная, немного полноватая, с белыми кудрявыми короткими волосами. Она любит красить губы в алый цвет, а очки у неё на блестящем шнурке, который красуется на шее.
– Да, только ваша студентка чуть ли не сбила меня с ног, – продолжил я.
Наталья Петровна бросила неодобрительный взгляд в сторону Алисы, а та, словно напуганный воробушек, вжалась в себя.
– Поэтому я подумал, что помочь ей с таким сложным заданием могу только я, – похвалил я себя и соблазнительно улыбнулся, отчего Наталья Петровна смутилась. – Да и Алиса могла убиться на лестнице, учитывая, что она едва не сбила меня с ног.
– Ну ладно, – не совсем доверчиво ответила Наталья Петровна. – Что ж, Алиса. Спасибо, что помогла. На этом все.
Я стою и жду, когда Алиса соберёт свои вещи. Не знаю, зачем я это делаю? Для чего? Почему?
